Голодный океан

Когда всё закончилось, Игоря стал бить озноб. Он чувствовал большую, очень большую усталость и некоторую апатию.

Подошёл майор, наклонился над убитым, зачем-то поставил ботинок ему на лицо.

- Смотри, как ему морду то перекосило! Что, не по вкусу тебе, япошка, наша пилюля в брюхо?

Игоря вырвало. Майор похлопал его по плечу:

- Ничего-ничего, тут нужен опыт. - В предрассветных сумерках блеснула его ободряющая улыбка. - Я всё видел, лейтенант. И вот что я скажу: если бы старик был здесь, то покойником стали бы вы - у вас просто руки были бы заняты. Всё решила пара секунд…

Не требуя благодарности за оказанную услугу, майор отправился дальше.

Он уходил и даже затылок его выражал абсолютную надменную уверенность в собственной правоте. Под рукой у Исмаилова «случайно» оказался подходящий булыжник. Но у этого чёрта словно глаза располагались на затылке: он тут же обернулся и насмешливо подмигнул.

Прошли годы, а Игорь до сих пор испытывал смешанные чувства к майору Фишеру. С одной стороны холодный убийца вызывал у него отвращение и ненависть. И желание вычеркнуть из памяти всё, что с ним связано. Но с другой стороны, лишь благодаря Фишеру Игорь выжил в том лагерном аду и будто заново родился. А то, что он стал другим - так это совершенно точно. Хуже или лучше, - это уже другой вопрос…

Когда месяц назад явившийся в дом к Исмаилову лже-издатель рассчитывал уличить его в работе на русскую разведку, он и не предполагал, что вскоре станет «бабочкой» на булавке…

Впрочем, это потом Игорь узнает, что неразборчивый в поисках заработка эмигрант был высокооплачиваемым двойным агентом ФБР и НКВД одновременно (а до этого работал на парижское гестапо). Что миссия его сулила грандиозный провал всей Сети. Но убит он был, как ни странно, не за своё провокаторство, и даже не из личной мести.

Увлёкшись шантажом и чувствуя себя полным хозяином положения, старый провокатор водрузил ноги на рабочий стол в чужом кабинете и начал выкладывать свои мерзкие откровения о смерти родителей Исмаилова. От угроз незваный гость переходил к уговорам и даже пытался вызвать собеседника на спор, чтобы показать поверившему большевикам Исмаилову всю глупость его заблуждений.

Игорь не стал с ним спорить, а просто пожал плечами. Не было никакого смысла спорить…он просто всадил ему заточку в сердце. И спокойно проводил дёргающегося оттого, что длинное лезвие пришпилило его к спинке стула наглеца в мир иной словами:

- Вам не стоило класть ноги на мой письменный стол!

Это был мгновенный импульс, вспышка ярости. Конечно, потом Исмаилов объяснил себе, что просто не смог простить смерти дорогих ему людей, и должен был защитить новых друзей. Да и полиции легче было врать, убедив себя, что по природе ты вовсе не убийца, и лишь крайние обстоятельства вынудили тебя так поступить. Но всё это было полуправдой. Правда же выглядела настолько травмирующей для собственной психики, что была подавлена и вытеснена в закоулки подсознания… Но как бы там ни было, майор определённо что-то изменил в его голове, и это оказалось необратимо…

Глава 113

Август 1947 года

Время будто остановилось после стремительного бега; жизнь на лоне природы, вдали от всех волнений явно шла Клео на пользу. Её состояние стабильно улучшалось. Постепенно итальянка становилась той прежней Клео, какую Игорь когда-то знал – лёгкой, остроумной. Всё чаще её глаза лучились прежним светом.

И оказалось, что в душе у Исмаилова ничего не перегорело к ней! Вместе они оба будто вернулись на пять лет назад, только теперь их «остров» находился посреди калифорнийских прибрежных прерий, на этом уединённом ранчо. Никто им не мешал. Хозяина усадьбы они видели крайне редко, большую часть времени Джон Тич проводил в разъездах, а, вернувшись, сразу уединялся в своём кабинете. Старый пират словно ждал, когда его гости поглубже увязнут в своей любви, словно мухи в меду. Но пока Исмаилов этого ещё не понимал…

Как ни старался Игорь окружить подругу заботой и любовью, полностью отгородиться от мира было не в его силах. И вскоре произошло событие, которое повернуло всё вспять. Однажды, находясь в сильном волнении, итальянка стала уверять Исмаилова, что видела вдали человека, очень похожего на своего знакомого с бензоколонки.

- Мерзавец! – яростно воскликнула Клео в адрес долговязого приятеля. – Напрасно, я не позволила тебе его пристрелить!

Впрочем, настроение её быстро менялось, вскоре Клео стала выглядеть полной отчаяния.

- Я знала, что он не отпустит меня.

Клео предложила немедленно бежать. Тем более что возле дома стоял автомобиль, заправленный бензином более чем на сто километров пути. Их никто как будто не охранял.

Но Исмаилов колебался.

- Сейчас не время быть щепетильным – настаивала Клео. - Потом всё объяснишь своему бывшему сослуживцу. И если Джон в самом деле тебе друг, то поймёт…

Видя его нерешительность, Клео начала терять терпение:

- Так ты едешь или нет? Не понимаю, чего ты боишься?

Игорь пытался убедить её, что пока для них лучше оставаться здесь. Клео слушала его с отчуждённым видом. То, что мужчина, которому она полностью доверилась, ведёт себя столь нерешительно, удивило и оскорбило её.

В итоге побег так и не состоялся. Но с этого момента Клео сделалась апатичной и подозрительной.

Но что он должен был сделать?! Согласиться на побег? Да он бы с великой радостью, не раздумывая ни секунды, прыгнул в автомобиль и ударил по газам, если бы не опасался, что в пути его спутницу снова не настигнет приступ и она снова станет похожа на куклу с бессмысленными глазами. Из-за неизвестных препаратов, которыми пичкали Клео, они оба оказались в положении заключённых в этой тюрьме без стен и решёток.

Понимала ли Клео безвыходность своего положения? Возможно. Как учёный-биолог, не могла не догадывалась, что с ней что-то не так. Однако, вероятно, надеялась справиться с «наваждением». Трагический самообман!

Через два дня её состояние вновь стало ухудшаться. Клео быстро возвращалась в состояние зомби, теперь она почти всё время спала. Видеть как любимая угасает становилось невыносимо. Тич вроде сочувствовал, но при этом намекнул, что не хочет из-за этой женщины сориться с волкодавами из конкурирующей конторы:

- Они хоть и сменили вывеску, но, говоря начистоту, там по-прежнему полно отморозков. Пока мы - ФБР продолжали заниматься внутренними проблемами страны, они навербовали в оккупированной Европе бывших сотрудников Гестапо и Абвера и взяли на вооружение многие их методы. А теперь ещё Президент предоставил им фактически неограниченные полномочия вести контрразведывательную работу, как внутри страны, так и заграницей. У них в Центральной разведке даже лозунг такой: «Мы больше, чем государство».