Голодный океан

Адвокат сразу заверил клиента, что тут не сталинская Россия или какой-нибудь там Китай, а свободная Америка. И если копы не оставят его подопечного в покое, то он их в асфальт закатает.

Ян Слонг был «звездой» в своей профессии. За мягкой артистичной внешностью и изысканными манерами скрывался жёсткий профессионал. С элегантной значительностью на лице Слонг действительно мог «закатать в асфальт» кого угодно.

Их приняло самое высокое полицейское начальство. Произошедший некрасивый инцидент грозил грандиозным скандалом. Поэтому хозяин кабинета в чине суперинтенданта старался погасить конфликт в зародыше:

- Я обещаю во всём разобраться, мистер Исмаилов, - заверил полицейский генерал. Однако на всякий случай пояснил, что если нарушение со стороны его сотрудника и имело место, то не такое уж страшное, ибо краткосрочное «мягкое» задержание без решения суда для выяснения важных обстоятельств вполне допускается в их Штате. Конечно при условии, что в отношении задержанного имеются веские подозрения.

- Нет, это был именно арест, - настаивал адвокат. – Мой клиент это утверждает, и я ему верю. То есть конституционные права моего доверителя были грубо попраны. Он уважаемый член общества, университетский преподаватель, а ваш офицер обращался с ним будто с уличным грабителем или сутенёром. Мистеру Исмаилову был нанесён серьёзный репутационный ущерб: на него публично надели наручники, обыскали и отконвоировали к полицейской машине на глазах десятков свидетелей. Что ваш офицер у него искал? Оружие? Награбленное? Тогда это нелепо! И зачем ему понадобилось надевать на моего доверителя кандалы?!

Слонг специально употребил это слово, усиливая «аромат» свершившегося беззакония.

- Если бы ваш сотрудник не хотел унизить моего доверителя, - продолжал он, - а желал лишь что-то выяснить, как вы говорите, то достаточно было бы приглашения добровольно сесть в машину и проехать в управление.

Адвокат прекрасно отрабатывал свою почасовую оплату, он постарался представить дело так, что после самоубийства детектива Гуллера дело его клиента может оказаться в руках некомпетентного и непрофессионального человека с очень опасными наклонностями.

- Он пугал моего клиента смертью! Это вообще неслыханно! Офицер полиции, «страж порядка» ведёт себя как гангстер! Учтите, - предупредил на прощание генерала Слонг, - если этот террор продолжиться, мы подадим жалобу в Верховный суд!

Угроза подействовала:

- Это не повториться, - заверил суперинтендант.

Но адвоката такой размытый ответ не устроил, он снова стал грозить Верховным судом.

- Предлагаю заключить джентльменское соглашение, - миролюбиво предложил полицейский начальник. Ему пришлось пообещать, что виновный будет отстранён от расследования.

И тут Игорь проявил неожиданное великодушие, согласившись удовлетвориться извинениями сержанта:

- Полагаю, тогда мы с мистером Слонгом не станем добиваться его отвода. И пусть он продолжает расследовать это преступление. У меня нет причин сомневаться в профессиональных качествах сержанта Родригеса. Пусть работает, но при условии, что впредь он будет строго придерживаться в своих действиях буквы закона.

На улице адвокат выразил Исмаилову своё недоумение и неудовольствие:

- Вы хоть знаете, какие «подвиги» числятся за этим Родригесом? Я в два счёта мог сделать так, что ему запретили бы приближаться к вам ближе чем на милю. Что за игру вы затеяли? И почему я не в курсе ваших замыслов?

- Не обижайтесь, дорогой Ян. Сейчас я всё расскажу: перед самой своей гибелью Гуллер предупредил о неком заговоре против меня, который должен быть реализован руками полицейских. Там в кабинете мне вдруг пришла в голову мысль, что лучше знать врага в лицо, чем получить внезапный удар, откуда не ждёшь. Полагаю, что после нашего визита к его начальству сержант Родригес подпадёт под колпак особого контроля колпаком контроля и у него отчасти будут связаны руки против меня.

Поразмышляв над словами доверителя, адвокат согласился, что, пожалуй, Исмаилов прав. Хотя игра, в которой ставка его собственная жизнь, очень рискованная.

Хотя с другой стороны, Слонг предполагал, что, скорее всего, для установления всех обстоятельств самоубийства детектива Гуллера уже создана специальная комиссия. И пока она не закончит свою работу, и не подготовит заключение, вряд ли прокурор согласиться выдать ордер на новые аресты, если только в этом не будет крайней необходимости.

- Так что дней на десять вас действительно оставят в покое. А там поглядим.

На следующий день Слонг сам пришёл к Исмаилову и подтвердил, что всё складывается именно так, как он и предполагал, то есть пока свободе его клиента ничто не угрожает.

- Мне также удалось выговорить для вас почётные условия на ближайшие пару недель – сообщил хорошую новость адвокат. - Вы обязуетесь не покидать пределов Штата, не уведомив полицию заранее о цели своей поездки. В пределах же Калифорнии вольны передвигаться вполне свободно.

Слонг постоянно подтверждал собственную высокую репутацию. По своим каналам ему удалось выяснить, что дело о самоубийстве полицейского детектива сильно запутывается: с одной стороны во внутреннем кармане пиджака утопленника нашли предсмертное письмо, помещённое для сохранности в целлофановый пакет. Содержание письма, правда, пока остаётся тайной за семью печатями.

Адвокату также удалось выяснить по своим каналам, что непосредственной причиной смерти Гуллера явился разрыв сердца. То есть, строго говоря, детектив не утонул, а у него по какой-то причине «мотор не выдержал». Каким-то образом полиции пока удавалось держать это новость в секрете от прессы. И то, что правда тщательно скрывается, может косвенно свидетельствовать о том, что начальство покойного полицейского чего-то опасается.

История действительно приобретала странный вид, ведь, как удалось выяснить адвокату, за три месяца до своей смерти детектив Гуллер проходил очередное полное медицинское обследование, и энцефалограмма не выявила патологий со стороны его сердечно-сосудистой системы. И вряд ли такого опытного полицейского так легко напугать, чтобы он окочурился со страху.

- Пока не берусь предсказать, пойдёт ли эта новость нам на пользу, - осторожно оценивал перспективы Слонг, - но одно уже можно утверждать наверняка: странная смерть капитана Гуллера ещё больше запутает прокурорскую комиссию, и её члены неохотно будут удовлетворять требования следователей…

Узнать бы ещё, что в предсмертном письме! – с вожделением произнёс адвокат. - Если в нём Гуллер, к примеру, раскаивается и признаётся в давлении на вас, тогда - копы в сортире. И я берусь сделать так, что при любом наборе обличающих вас улик дело никогда не будет предано в суд.