Марьяна Сурикова - Мотылек

Я не хотела признавать поражение, не хотела отвечать, но его прикосновения щекотали, дразнили, раззадоривали до тех пор, пока губы не стало пощипывать. Раскрыла их совсем чуть-чуть, чтобы вдохнуть поглубже, а отчим резко наклонился и захватил мои губы дерзким поцелуем, отбившим всякую охоту покорно принимать его ласки. Я снова задрожала теперь уже от чересчур сильных эмоций, дёргала плечами, пыталась оттолкнуться локтями от стены, вырваться из опасного плена и спастись от душившей меня жажды его прикосновений.

А граф продолжил игру, он совращал меня своими поцелуями, то смягчая напор, то набрасываясь с ещё большей яростью. Пальцы поглаживали мои скулы и щёки, язык то покидал мой рот, чтобы обвести контур губ, то снова проникал внутрь. И в какой-то момент Джаральд сам поддался этой игре, и на смену нежным поддразниваниям пришли властные, грубые прикосновения, горько-сладкие, наполненные ядом желания. Они отравили и погубили меня.

Я ощутила его возбуждение, почувствовала как напряглись мускулы, как между моих ног вдавилась твёрдая плоть. Поцелуй становился все более страстным, язык отчима терзал мой рот, он проникал вглубь и снова подавался назад, ускоряя движения. Перед глазами так живо предстала картинка того, что Джаральд делал с моим телом на пикнике, как входил в меня плавными быстрыми толчками, а сейчас снова брал, но только своим языком, в точности повторяя им те самые ритмичные движения. И я сдалась.

Желание достигло такого накала, что от невероятного по силе возбуждения, хотелось рычать, царапаться, вести себя подобно взбесившейся кошке, а если бы я могла стонать чуточку громче, то уже сорвала бы голос. Меня бросало то в жар, то в холод, я двигала бедра навстречу, тёрлась о него, всецело отдаваясь чувственным губам, пока в голове разом не помутилось, перед глазами все потемнело, и воздух как будто закончился. Внутри, внизу, резко и сладко сжалось и быстро отпустило, тёплые волны разошлись по всему телу, а я обмякла и могла бы сползти вниз, не держи он меня так крепко.

Граф выпустил мои губы, освободил из захвата голову, упёрся ладонями в стену, хрипло дыша, посмотрел в мои шальные глаза и медленно отстранился.

— Черт, — выругался Джаральд, — как паршиво иметь дело с девственницами... особенно с такими, как ты.

Я до сих пор приходила в себя, даже не нашла в себе силы что-то ответить. Прикрыла глаза, погладила пальцами распухшие губы. Они болели сейчас, но боль была сладкой, а воспоминания навевали такую приятную истому, что я тихонько вздохнула.

Он снова хрипло выругался, а потом резко присел на корточки, сдвинул панель, и поймал меня за руку, когда я едва не улетела в открывшийся проход.

— Очень наглядное доказательство, Рози, — Джаральд развернул меня и подтолкнул в спину, даже не предложив довести до комнаты в этот раз.

Проход за спиной закрылся, я очутилась в темноте, нужно было идти вперёд, но сил не осталось. Повернулась к стене и прислонилась лбом к холодному камню, желая, чтобы он навсегда вытянул губительный жар из тела, не позволил мне больше загораться от прикосновений Джаральда — я мечтала о несбыточном.

Тихонько простонав, опустилась на колени. Мне казалось, что слышу его хриплое дыхание, невнятный шёпот, раскрыла глаза, прогоняя наваждение, и увидела небольшую щель в камнях, сквозь которую слабо пробивался свет. Приникла к этому отверстию, даже не подумав о том, что снова подглядываю. Я хотела увидеть его одного, увидеть его без маски.

Он стоял по ту сторону, как и я, прислонившись к каменной стене, мне видна была его рука и... в который раз за этот вечер в горле пересохло от неутолимой страстной жажды — Джаральд ласкал себя. Длинные сильные пальцы гладили напрягшийся орган, нежно обводили головку, спускались к основанию, натягивали, сдвигали тонкую кожу, медленно возвращались обратно. Я закрыла глаза, гулко сглотнула, сердце стучало в висках, воздух в тёмном проходе показался слишком спёртым и душным. Я оттолкнулась от стены обеими ладонями, растянулась на твёрдом полу и закрыла лицо руками. Господи, дай мне сил отказаться от него!

Ночь сегодня выдалась холодная, поутру в комнате было так зябко, что не хотелось выбираться из кровати. Джейн отдёрнула занавески и, выглянув в сад, сказала:

— Все снегом замело, мисс Розалинда. Ваша мачеха его светлости предложила к реке прогуляться, вы пойдёте?

— Не думаю, что у меня есть выбор. А кто ещё присоединится к нам, не знаешь?

— Старую маркизу приглашали, её графиня после обеда ожидает.

— Значит, и маркиз приедет.

— А он все вам подарки шлёт, мисс. Вот бы уже на какой шаг решился, а то толку от тех подарков.

— Подарки поддерживают в Катрин надежду, что чувства маркиза окажутся сильнее прагматичности его матери.

— Да как же! Этот против маменькиного слова не пойдёт, характер не тот. Вы какое платье надеть желаете?

— Синее.

— Может новое, из тех, что на днях по приказу графа доставили? Посмотрите на это зелёное, какое красивое и тёплое, из чистой шерсти.

— Подай синее, Джейн, я пойду в нём.

— Воля ваша.

Горничная помогла мне одеться, а вниз я спустилась уже тогда, когда доложили о приезде гостей. Сегодня ожидалась первая совместная прогулка с маркизом и его матушкой, и, конечно же, я не могла отказаться.

Несколько дней подряд служанка приносила завтрак в мою спальню, а для Катрин я придумала отговорку насчёт небольшого недомогания, объяснила тем, что хочу отлежаться в постели. Мачеха была только рада не видеть меня, а отчим, к счастью, не навещал. Поэтому ничто не мешало скрываться ото всех в своей комнате, занимать время чтением, совершая лишь небольшие вылазки в библиотеку, чтобы поменять очередную прочитанную книгу.

Библиотека у графа оказалась огромной и отличалась разнообразием подобранных экземпляров. Здесь можно было найти любую литературу: от редких сочинений вроде первого собрания пьес Шекспира или возвышенных од Свифта, до книг на греческом или латинском языках. Удивительным оказалось обнаружить среди собранных образцов не книги по сельскому хозяйству и даже не сборники романтических поэтов прошлого века, а труды отцов церкви. Граф их точно читал, поскольку кое-где на полях были сделаны пометки его рукой — короткие фразы и изречения. Джаральд являлся мастером насмешек, и либо с этой целью изучал эти премудрые трактаты, либо действительно искал в них глубокий смысл. Как бы там ни было, книги оказались подобраны удивительным образом и свидетельствовали о разнообразии читательских предпочтений хозяина. Просто чистая радость для пытливого ума.

К реке решили идти пешком через сад. По дороге маркиза с сыном не уставали восхищаться заснеженным чудом и красотой уснувшей природы. Спуск к реке был расчищен слугами и тропинки посыпаны песком, сам же берег вновь припорошил лёгкий снежок, круживший в воздухе.