Марьяна Сурикова - Мотылек

Я шла позади и слышала, как переговариваются мачеха с маркизой. Старая леди держала сына под локоть и не отпускала от себя, граф шёл рядом с Катрин, но сегодня был, на удивление, молчалив.

— Реку уже сковало льдом, — заметила мачеха.

— Вы правы, но он достаточно тонок, я полагаю.

— Несомненно, однако можно пройтись по краю берега, полюбоваться вон на ту протоку, где деревья сплелись ветвями. А место, что впереди нас, называют «Печальным спуском».

— Что за странное название?

— Там глубокий омут. Муж рассказывал, в нём утонуло немало человек.

— Правда, граф?

— Под обрывом быстрое течение, а сам омут несколько дальше. Я не разрешаю слугам купаться в этом месте, но всегда находятся смельчаки.

Я немного отстала от оживлённой компании, когда они прошли вперёд по берегу, и приблизилась к обрыву. Задержалась на краю, глядя на заснеженную реку, когда услышала оклик Катрин:

— Розалинда, что ты замешкалась? Догоняй!

Я торопливо развернулась, и нога вдруг заскользила по обледеневшей земле, припорошенной белым снежком. Взмахнула руками, стараясь удержать равновесие, а в следующий миг полетела с обрыва прямо в реку.

Тонкая корочка проломилась под тяжестью моего тела, и ледяная вода обожгла лицо и руки, дыхание перехватило, а быстрое течение потащило меня под лёд. В последний миг я успела ухватиться пальцами за острую кромку, пытаясь вынырнуть.

Вода напитывала одежду, становившуюся все тяжелее, лёгкие разрывало от недостатка воздуха, и перед закрытыми глазами поплыли тёмные круги. Пальцы немели и медленно соскальзывали со спасительного края. Сознание уплывало в темноту, но я успела ощутить, как меня ухватили за руку, вытягивая на поверхность.

Спасительный вдох вернул способность видеть, когда тонкий лёд под распластавшимся на его поверхности ииибаз Джаральдом оглушительно затрещал, и граф погрузился в воду вместе со мной. Рука выскользнула из его пальцев, но отчим успел поймать меня за волосы и вновь потащил наверх. Другой ладонью он крепко ухватился за рукоять всаженного в ледяную корку кинжала, который помогал нам двоим удержаться в образовавшейся проруби и не быть утянутыми под лёд. Тело уже теряло чувствительность, руки двигались с трудом, пальцы не слушались. Джаральд удерживал мою голову над поверхностью, перевернув меня на спину.

— Верёвку! — услышала я его крик, а потом почувствовала, как отчим тащит меня вперёд. Лёд крошился под напором его тела, самодельная верёвка, связанная из полосок материи, была накинута на его локоть. Маркиз с матерью и даже Катрин вцепились в другой край и тянули нас к берегу, пока граф не нащупал под ногами дно и не выволок меня на мёрзлую землю под обрывом.

— Хью, в замок! — отдал приказ отчим, — Катрин, платок!

— Ловите и мой граф, — раздался крик маркизы.

Меня колотило в ознобе, а отчим стремительно стаскивал одежду, распарывал её ножом, а потом стал быстро растирать меня шерстяным платком, пока кожа не начала гореть, а по всему телу не разбежались сотни крошечных жалящих колючек.

Я сосредоточила свой взгляд на Джаральде, его губы посинели, лицо казалось мертвенно-бледным, кончики мокрых волос превратились в сосульки. Я хотела сказать, чтобы оставил меня и поскорей снимал одежду, но в этот миг вниз по склону сбежал камердинер графа, и на мои плечи накинули одеяло, а отчим быстро спеленал меня и передал второму слуге, подоспевшему на помощь.

Я не видела, что происходило дальше, пыталась вяло сопротивляться, протестовать, хотела остаться и проследить, чтобы о Джаральде тоже позаботились, но никто не мог разобрать слов, произносимых онемевшими губами. В комнате Джейн сразу же укрыла меня несколькими пуховыми одеялами, жарко растопила камин и заставила выпить кувшин тёплого молока.

До самого вечера я пролежала в кровати, а горничная дежурила рядом, подкладывала нагретые кирпичи в постель, пока от жары мне не стало трудно дышать.

— Невмоготу уже, Джейн, жарко!

— Правильно, вспотеть вам нужно.

— Простыни мокрые от пота, убери кирпичи.

— Ну как скажете, благо не чихнули ни разу.

— Как там граф?

— Мачеха ваша ни одну служанку к нему не подпускает, хотела камердинера выгнать, сама о его светлости печётся. Ванну приказала наполнить, кирпичи греть, вина со специями варить. Все сама ему подносит да меняет.

— Он себя хорошо чувствует?

— Так не знаю.

Я была очень взволнована, ужасно хотелось взглянуть на Джаральда хоть одним глазком, но для этого следовало сперва отослать служанку.

— Я в порядке, Джейн, ты ступай.

— Мне наказ дали — всю ночь возле вас дежурить.

— Не нужно. У меня все хорошо, иди спать.

— Как скажете, только бранить меня будут.

— Джейн, ты моя горничная, никто тебя не обидит. Иди.

Девушка неохотно сняла с меня лишние одеяла, подкинула в камин дров, поворошила угли, громко вздыхая и ожидая, что я переменю решение, и наконец вышла за дверь.

Я быстро выбралась из кровати, закуталась в тёплый халат, накинула сверху шерстяной платок и надела домашние туфли.

Желание убедиться, всё ли в порядке с Джаральдом, было таким сильным, что я даже не колебалась ни минуты, а быстро сдвинула каменную пластину, открывая потайной проход.

Я подхватила со столика свечу и устремилась вперёд, сбегая по ступенькам к комнате отчима. Впервые шла не в полной темноте и теперь могла разглядеть замшелые стены, покрытые трещинами древние камни. Лёгкий сквозняк поколебал огненный язычок пламени, и я только сейчас заметила, что коридор делал изгиб в одном месте и разветвлялся на два прохода. Первый вёл к комнате Джаральда, а вот второй... впрочем, я не собиралась сейчас выяснять, куда идёт неизвестный узкий ход, меня гораздо больше заботило состояние отчима. Помня о том, что в комнате весь вечер находилась Катрин, я приблизилась к стене и присела на корточки, чтобы послушать, не ушла ли мачеха.

В спальне графа раздавались приглушённые голоса, я повернулась к щели в камнях и заглянула в комнату.

Джаральд принимал ванну у растопленного камина, он вольготно раскинулся в горячей воде, над которой поднимался пар, удобно устроил голову и руки на бортике, а Катрин расположилась рядом на стуле и медленно втирала в его волосы мыло.

— Приподними голову, дорогой, я смою пену.

Отчим не пошевелился.

— Ты напоминаешь мне наседку, — заявил Джаральд, даже не потрудившись раскрыть глаза и взглянуть на закусившую губу жену.

— Заботиться о тебе — моя святая обязанность.

— Тогда ступай в часовню, помолись за моё здоровье, а я сам преспокойно вымоюсь.

— Зачем тебе мыться самому, если я могу сделать этот процесс гораздо приятнее.

С этими словами Катрин намылила губку и стала медленно растирать плечи отчима, его локти, пальцы, провела по обнажённой груди и погрузила руку ещё ниже, пока она не скрылась в воде выше локтя.