Сергей Семанов - Дневник 1982 года

— Вопрос о созидательной деятель­ности в создании сегодняшнего рас­пада не может не вставать. Помню мелочь: как мы занимались газетной бумагой на Балахне. Давным-давно из­вестно, что надо уменьшить вес газетной бумаги в полтора, кажется, раза, для этого нужно всего лишь изменить ГОСТ и способ отчетности. Казалось бы, росчерк пера, но. не проходит! В сталинское или в хрущевское вре­мя подобные и даже более серьёзные вещи решались очень просто, хоть и не всегда правильно, теперь же не ре­шается ровным счетом ничего. Сперва сидел слабый, нерешительный и пре­старелый Косыгин, к[оторы]й к тому же блокировался кем-то, и полуидиот Кириленко, потом очевидный дура­чок и рамолик Тихонов. Их дурацко-стариковская мысль ясна: отмахи­ваться от всего, что нарушает покой. Но те-то, кто их ставил и держат, все эти Иноземцевы-Агентовы, они, зна­чит, заинтересованы в происходящем. Удерживается пока что оборона, но в смысле скорее техническом, ибо моральное разложение велико. Как она всё же удерживается? В какой-то мере правильна и внешняя линия, тут в основном жёстко-государственная стать. Видимо, там и там огромный, вязкий и консервативный аппарат, к[оторы]й очень трудно развернуть в противопол[ожную] сторону. А ГБ — оно в какой-то мере всегда являлось «их» стихией (торговля тайнами). Или вот у нас производится 150 кинокартин в год, громадное большинство убыточ­но, серебра нет, а производство растёт. Зачем? Но никто не ставит даже вопро­са, даже неприлично его поднимать. И т.д., и т.д. Всё это не может быть не организовано.

— Громадный штат служит в редак­ции сериалов, несколько сот человек (там теперь Байгушев). Платят 9000 за серию — какая переплата за халту­ру! Иванов 107-й получил очередной заказ на 19 серий, это ведь 170 тысяч — гора денег!

— Открылся съезд комсомола, но почему-то в 11, хотя всегда такие «фо­румы» происходили в 10. Видимо, не могли добудиться до трупа, переспал. Видимо также, свою речь он пробор­мочет сразу, а потом опять будет отта­щен в холодильник.

— Очень большие протокольные вы­крутасы в первых числах июня: Гусака встречал сам с Черненко, а Андропова не было на аэродроме. При награж­дении Чер[ненко] присутствовал сам, а Анд[ропова] тоже не было. По теле Чер. Произнёс несколько фраз без бумажки и даже ручками размахи­вал — надо полагать, народ обрадо­вался. Кстати, мысль: они — это шко­ла Кащея — нарочно внедряют стиль чтения по бумажке; если говорить без бумажки, то даже очень глупый и тём­ный человек может выразить какую-то мысль, ведь при говорении приходится думать, а для того чтобы не произнести ровно ничего за любой период гово­рения, нужна бумажка, обязательно! Кащей тут был виртуоз, он даже слова «Леонид Ильич Брежнев» читал, елозя очками по бумажке.

— Карл: Федорчук руководил тре­тьим упр[авлением]. То, что не пришёл Алиев, хорошо. Кащей правил всем и всеми, ибо не пил и не воровал, не украшался побрякушками, все кадры ставил он, его страшно боялись; его помощников после смерти выбросили сразу же, а кабинеты опечатали. Дело Цвигуна очень тёмное, скорее всего, он покончил с собой. О Куку говорил одобрительно. Процесс собираются сделать открытым, дать в печати, хотя будет трудно. (Он очень ускользающ, охотно поддакивает, но любит общие места, о своей откровенной осведом­лённости не заикнулся, а ведь позвонил мне через день-два, я тоже не спросил; намерения его всё же не ясны.) Он по­лагает, что Куку всё же потеснили.

— Эко: действительно, Арбатов и Бовин (и др.) работали с Андроповым. В их кругах его числят либералом, а Куку — наоборот. Полагает, что по­беду одержал Куку, ибо получил под контроль реальную силу (ГБ). 6 апреля прошли обыски у 50 с лишним чело­век по М[оскве], ориентация вроде бы смесь христианства с национализмом. В Ин-те Иноземцева по этому поводу взяли двоих ребят (до 30 лет). Проку­ратура ведёт следствие в том же Ин-те по хищениям в хоз. части, зам. дирек­тора там бывший водопроводчик, воз­вышенный Иноземцевым, нашли ли­повые имена и росписи в ведомостях на зарплату, копают очень старатель­но. Мы оба согласились, что сам факт вторжения прокуратуры в элитный Институт есть дело чрезвычайное, ибо воровство везде — почему вдруг имен­но сюда? Отчасти то же и с арестами. Надеется на армию, я ответил, что в России нет такой традиции: перево­роты XVIII века есть перевороты, так сказать, КГБ, ибо гвард[ейские] полки той поры вели лишь караульную служ­бу в столице. Надеяться на активное вмешательство армии невозможно. Он сказал, что золотой рубль — это бред. О деле Иванова они не знают. Статью Кузьмина считают ещё более худшей, чем Кожинова.

— Зон (В. Зимянин): Куку оттёрли третьим, а рвался вторым. Медунова поддерживает Куку, хоть и ему при­писывают письмо о взятках. Игорь недавно получил чин чрезв[ычайного] и полн[омочного] посланника 1-го ранга. Юрий Леонидович на службе, хоть и пьёт, подписал недавно какое-то согл[ашение], он первый зам., как и раньше. ЮВ — полтинник, жена целиком. Куку получил <... > КГБ, внеш[нюю] политику и кадры. Федорчук днепропетровец. Он, как всегда, охотно антисемитствует, подчёркнуто.

— Овчаренко: Шауро и Алик по­дали записку в П[олит]б[юро]против Кузьмина и пр. В «ЛГ» уже Чапчахов написал два абзаца в передовой «Лите­ратора», а потом сверху (из аппарата Черненко) попросили снять и спорить в обычном порядке лит[ературных] обсуждений. Нашли хороший аргу­мент: если Россия — тюрьма народов, то почему же нерусские народы сейчас празднуют добровольное вхождение? Да, Ленин так говорил, но в своё время и т.д.

— Выступал тут в ЦДЛ ген.-м. Иван Иванович, из ПВО. Приятно было слу­шать: всё, что мы писали и говорили, он повторял: телевизор разлагает мо­лодежь, бранил Бовина и Зорина и т.п. Сказал: мы можем обнаружить раке­ту за 17 минут до пересечения грани­цы, мы и сбить сможем, но вот труд­ность — сколько времени потребуется полит[ическому] руководству, чтобы принять решение?.. В самом деле, пока­то Рожу вытащат из холодильника и разморозят.

— Андропов в юности был замешан в деле Косарева. Вылез в Венгрии, где вёл себя хорошо и дал правильные ре­комендации. На четверть еврей, бабка по отцу из них. Был секретарём по соцстранам, окружил себя Арбатовым, Бовиным и К°. Бовин из Карловых Вар недавно звонил ему очень дружески: а ты всё ж. просиживаешь там. На ме­сте Кащея он будет себя вести очень осторожно, готовить смену, его они поддержат, он добьётся резкого улуч­шения экономики и — ясно, что будет. Они хотели Алиева поставить на ЧК, не удалось, более того — ЧК поручено опекать Черненке, а раньше сам Бро­вастый вёл. Андропов очень дружен с Кадаром, тот и приезжал в Москву за него просить. Черненко и его люди ста­ли активно вмешиваться в идеологию, причём с правильных позиций. Будто бы накануне пленума Рожа беседовал с Андроповым на предмет своего ухода; тот схитрил: ваш авторитет, ваш опыт бесценны. А это была, видимо, про­верка. Цвигун явный агент, очень мно­го занимался идеологией, Чебрикова, по существу, отстранил. Дело с брил­лиантами всплыло в Польше, замяли общими усилиями, но пришлось «реа­гировать»: в итоге Ц[вигун] застрелил­ся или его убили. То, что записка из культуры подавалась, и её судьба (за­губленная Ч[ерненко]), это совершен­но точно.