Фрэнсис Веллман - Искусство допроса. Как добиться признания вины?

Во-первых, мы должны быть уверены, что правильно оценили его и что он собирается давать ложные показания. Замешательство – одно из показателей лжесвидетельства, но ни в коей мере не во всех случаях. Новизна и трудность ситуации – дача показаний перед полным залом – очень часто приводят в замешательство даже самых честных свидетелей. С другой стороны, некоторые люди сами по себе нервозны и не могут вести себя иначе в зале суда. Давайте же будем уверены, что наш свидетель не из их числа, до того, как мы подверг нем его особой пытке, которую мы имеем в запасе для лжесвидетелей.

При лжесвидетельстве свидетели, не обладающие развитыми умственными способностями, обычно выдают себя следующим образом: голосом, отсутствующим взглядом, нервным ерзанием на стуле, вызванным попыткой вспомнить точную формулировку показаний, особенно когда они используют нехарактерный для их положения стиль речи. С другой стороны, есть нечто, присутствующее в манере честного, но необразованного свидетеля, что явно показывает опытному адвокату, что он рассказывает о вещах, которые действительно видел или слышал. Выражение лица его меняется, когда он вспоминает ситуацию, о которой рассказывает, он смотрит прямо на допрашивающего, его глаза блестят, когда он вспоминает разные события, он использует жесты, соответствующие его жизненному положению, и использует их как часть рассказа, который излагает, и речь его соответствует тому, как он обычно говорит.

Но если поведение свидетеля и его манера речи кажутся фальшивыми, часто бывает полезным в качестве вашего первого вопроса попросить его повторить его рассказ. Обычно он повторит его почти в точно тех же словах, тем самым показывая, что выучил его наизусть. Конечно, возможно, хотя и не очень вероятно, что он действительно его выучил, но все же говорит правду. Испытайте его – верните его в середину истории, а затем быстро вернитесь в начало и в конец. Если он говорит по зубрежке, он не сможет выдержать этого испытания. У него нет фактов, ассоциируемых с рассказом, он помнит его лишь как единое целое, а не по частям. Обратите его внимание на другие факты, не имеющие отношения к главному повествованию, рассказанному им. Он будет совершенно не готов к этим новым вопросам и обратится к своему воображению в поисках ответов. Отвлеките его снова на какую-то новую часть его главного рассказа и потом неожиданно, пока он думает о другом, вернитесь к тем вопросам, которые вы задали ему в начале, и задайте их еще раз. Он опять начнет фантазировать, и скорее всего, ответит не так, как в первый раз – и вот он пойман в вашу сеть. Он не может придумывать ответы с той скоростью, с которой вы придумываете вопросы, и при этом еще и правильно запоминать все свои предыдущие выдумки, его ответы не будут последовательными. Вскоре он запутается и после этого окажется полностью в вашей власти. Отпустите его, как только вы дали понять, что он не ошибается, а врет.

Забавный пересказ перекрестного допроса Джереми Мэйсоном как раз такого свидетеля был напечатан в ноябрьском выпуске «Зеленой сумки» за 1891 год. «Свидетель уже дал показания, что слышал заявление, сделанное клиентом Мэйсона, и все дело противника держалось именно на этом заявлении. Мистер Мэйсон вернул свидетеля к этому заявлению, которое опять было повторено дословно. Затем, без предупреждения, он подошел к свидетельской трибуне и, показав пальцем на свидетеля, заявил своим высоким, страстным голосом: «Давайте-ка посмотрим на бумажку, которая лежит у вас в кармане жилета!» Застигнутый врасплох, свидетель машинально достал бумажку из пресловутого кармана и передал ее Мэйсону. Адвокат медленно прочел те самые показания свидетеля относительно заявления и обратил внимание на то, что написаны они были почерком адвоката противоположной стороны.

«Мистер Мэйсон, как же вы догадались, что бумажка лежала в кармане?» – спросил его другой адвокат. «Ну, – ответил Мэйсон, – я подумал, что он каждый раз пересказывал эту часть показаний одними и теми же словами, и я заметил, что каждый раз, пересказывая ее, он теребил карман жилета рукой, а, рассказав, опускал руку».

Даниэль Вебстер считал Мэйсона величайшим адвокатом, который когда-либо имел практику в коллегии адвокатов Новой Англии. Он сказал о нем: «Основываясь на моем опыте, я бы лучше встретился в суде со всеми адвокатами, которых я когда-либо знал, вместе взятыми, чем с ним один на один». О Мэйсоне всегда говорили, что у него особый инстинкт, «инстинкт слабого места», позволяющий ему находить слабость в свидетеле, которого он перекрестно допрашивал.

Если бы лжесвидетельство в наших судах ограничивалось по казаниями необразованных классов, перекрестный допрос был бы довольно прост, но, к несчастью для дела правды и правосудия, это отнюдь не так. Лжесвидетельство, бесспорно, становится все более частым явлением, и в настоящее время суд редко проходит без него, в самой очевидной форме. В суде нет ничего более сложного, чем лживые показания свидетеля, чей ум позволяет ему скрыть отсутствие у него совести. Можно использовать разные способы, но нет одного правила, как себя вести, одинаково подходящего для всех таких свидетелей. Все зависит от конкретного человека, с которого вам нужно снять маску. В большинстве случаев шанс на успех заметно увеличивается, если свидетель не знает о том, что вы его подозреваете, до того, как он связал себя ответами на различные вопросы, к которым вы можете потом вернуться, дабы уличить его.

В Ирландской коллегии адвокатов были два известных перекрестных допрашивающих: сержант Салливан, впоследствии глава государственного архива Ирландии, и сержант Армстронг. В своей книге «Жизнь лорда Расселла» Бэрри О’Брайан описывает их методы. «Салливан, – пишет он, – обращался к свидетелю дружелюбно, казался беспристрастным человеком, задающим вопросы в поисках информации, был изумлен тем, что говорил свидетель, и даже благодарен ему за то, что тот пролил новый свет на дело. «Ах, конечно же! Ну, вы так много нам поведали, быть может, вы можете еще нам помочь. Право же, Господи, какой умный человек!» Таким образом, осторожно и умело разыгрывая свидетеля, он тихонько вел его за собой, полностью скрывая от него цель своей атаки. «Маленький сержант» ждал, пока свидетель не попадал в его сети, а затем налетал на него и тряс, как терьер крысу. 8

У «большого сержанта» (Армстронга) талант был мощнее, с более развитым чувством юмора, но с меньшей сноровкой и смекалкой. Его коньком были насмешки. Он смеялся над свидетелем и смешил всех остальных. Свидетель терялся и выходил из себя, и тогда Армстронг бросался на него, как чемпион на ринге».

В некоторых случаях следует ограничить себя одним или двумя характерными пунктами, в которых, по вашему мнению, вы можете заставить свидетеля противоречить самому себе. Редко бывает полезно давить на него в вопросах, в которых он хорошо разбирается. Более надежный способ – допрашивать его об обстоятельствах, связанных с его рассказом, о которых он еще не давал показания и к которым он вряд ли подготовился.