Фрэнсис Веллман - Искусство допроса. Как добиться признания вины?

Простой, но поучительный пример перекрестного допроса, проведенного таким образом, приведен ниже из книги судьи Дж. В. Донована «Такт в суде». Этот случай вдвойне интересен, так как произошел во время первого выступления в суде будущего президента Авраама Линкольна в качестве защитника по делу об убийстве.

«Грейсона обвинили в том, что он застрелил Локвуда во время богослужения на открытом воздухе, вечером 9 августа, 18** года, и в том, что он покинул место преступления, свидетелем которого был Совин. Доказательства были настолько убедительными, что, даже учитывая его превосходную личную характеристику, Грейсона чуть было не линчевали дважды после предъявления ему обвинения в убийстве.

Мать обвиняемого, после того как ей не удалось нанять более пожилого адвоката, наконец, взяла на работу молодого Авраама Линкольна, как его тогда называли, и слушание дела началось. Протеста по поводу присяжных не было, как не было и перекрестного допроса свидетелей, за исключением последнего и самого важного, который клялся, что он знает всех участников дела, видел, как Грейсон выстрелил, видел, как он убежал, и собственноручно поднял с земли убитого, который тут же умер».

Доказательства вины и личности были фактически бесспорны. В зале суда собралось много народу, к делу был глубокий интерес. Мать Грейсона уже думала, почему же «Авраам так долго молчит и почему он ничего не делает!» Люди, наконец, успокоились. Высокий адвокат (Линкольн) встал, молча посмотрел на свидетеля и, не обращаясь к книгам и записям, медленно начал свою защиту со следующих вопросов:

Линкольн: Вы были с Локвудом непосредственно до происшествия и видели, как его застрелили?

Свидетель: Да.

Линкольн: Вы стояли совсем рядом с ними? Свидетель: Нет, на расстоянии около 20 футов. Линкольн: А не могло ли это быть около 10 футов? 9

Свидетель: Нет, это было 20 футов или больше.

Линкольн: В открытом поле?

Свидетель: Нет, в лесу.

Линкольн: В каком лесу? Свидетель: В буковом лесу.

Линкольн: Листья на буках в августе еще довольно густые? Свидетель: Довольно-таки.

Линкольн: И вы думаете, что стреляли из этого пистолета? Свидетель: Он похож на него.

Линкольн: Вы видели, как обвиняемый стреляет, где было дуло, и так далее?

Свидетель: Да.

Линкольн: Как далеко это было от места, где вы собирались?

Свидетель: 3/4 мили. 10

Линкольн: Там были огни?

Свидетель: Были около стойки, за которой стоял священник. Линкольн: На расстоянии 3/4 мили от вас?

Свидетель: Да, я уже ответил, что да.

Линкольн: Вы не видели там свечи, около Локвуда и Грейсона? Свидетель: Нет! Зачем бы нам понадобилась свеча? Линкольн: Тогда как же вы увидели убийство?

Свидетель (вызывающе): При лунном свете!

Линкольн: Вы увидели это убийство, в десять часов вечера, в буковом лесу, в 3/4 мили от огней, видели дуло пистолета, видели, как человек выстрелил, видели это на расстоянии 20 футов, в лунном свете? Видели все это почти за милю от огней вашего лагеря?

Свидетель: Да, я вам это уже говорил.

Интерес возрос настолько, что люди наклонялись вперед, чтобы не пропустить ни слова. Тогда адвокат достал из кармана пиджака календарь в синей обложке, медленно раскрыл его, представил его в качестве улики, показал его присяжным и присутствующим в зале суда и прочитал, взвешивая каждое слово, что в ту ночь луны не было и что она вышла только в час ночи на следующий день.

После этого кульминационного момента Линкольн предложил арестовать лжесвидетеля как истинного убийцу, сказав: «Ничто, кроме как желание спасти себя, не могло бы заставить его принести ложную клятву и засудить человека, не причинившего ему ни малейшего вреда!» Линкольн изложил свою версию дела с такой уверенностью, что суд приказал арестовать Совина, который, под впечатлением произошедшего, сломался и признался, что это он застрелил убитого, но отрицал, что сделал это намеренно.

Еще один очень трудный, но эффективный метод выявления определенного типа лжесвидетеля – постепенно привести его к части повествования, где он, отвечая на вопрос: «Какой из этих вариантов?» должен будет выбрать из двух ответов, любой из которых ухудшит его положение в глазах присяжных, а то и вовсе его дискредитирует.

Однажды я слышал, как Почтенный Джозеф Х. Чоат использовал этот метод. Замужняя женщина подала в суд на стокброкера с целью вернуть некоторые облигации и ценные бумаги, хранящиеся у него, которые, по ее словам, принадлежали ей. Ее муж выступал свидетелем и клялся, что он отдал эти ценные бумаги на хранение брокеру в качестве залога за свои рыночные спекуляции, но что они ему не принадлежали и что он выступал сам за себя, а не как представитель своей жены, и взял эти бумаги без ее ведома.

Мистер Чоат считал, что, даже если бумаги принадлежали жене, она или согласилась дать мужу их использовать, или же была его партнером в сделке. Оба эти предположения муж клятвенно отвергал.

Чоат: Когда вы начали заниматься рыночными спекуляциями на Уолл-стрит, я полагаю, вы понимали, что рынок может повернуться против вас, не так ли?

Свидетель: Ну, нет, мистер Чоат, я пришел на Уолл-стрит, чтобы делать деньги, а не терять их.

Чоат: Конечно, сэр, но вы должны признать, что иногда рынок ведет себя вопреки ожиданиям.

Свидетель: Да, сэр.

Чоат: Вы говорите, что облигации принадлежали не вам, а вашей жене?

Свидетель: Да, сэр.

Чоат: И вы говорите, что она не давала их вам для спекуляций и вообще не знала, что они у вас?

Свидетель: Да, сэр.

Чоат: Вы даже признаете, что, когда вы передали облигации вашему брокеру в качестве залога против ваших рыночных спекуляций, вы не сказали ему, что они вам не принадлежат?

Свидетель: Я не говорил, кому они принадлежат, сэр.

Чоат (в своем неподражаемом стиле): Но тогда, сэр, в случае если бы рынок повернулся против вас, и вам пришлось бы продать залог, для того чтобы покрыть ваши убытки, кого вы собирались обмануть, вашего брокера или вашу жену?

Свидетель не смог дать удовлетворительного ответа, и на этот раз нашлись Нью-Йоркские присяжные, готовые вынести вердикт против клиента и в пользу брокера с Уолл-стрит.

Тем не менее в большинстве дел даже самые искусные уловки допрашивающего не смогут поймать свидетеля в такую ловушку. Если вам удалось нанести такого рода удар, не пытайтесь повторить его с тем же свидетелем, сядьте на свое место и отпустите свидетеля.

Но давайте представим, что вы допрашиваете свидетеля, в деле которого такой исход невозможен. Тут вам понадобится бесконечное терпение и усердие. Постарайтесь показать, что его показания противоречивы или не соответствуют другим фактам в деле или обычному человеческому опыту. В упорстве – потрясающая сила. Если в какой-то части вы потерпите неудачу, оставьте ее и попробуйте что-нибудь другое. Если показания ложные, то в них непременно найдется слабое звено. Задайте вопрос так, чтобы свидетель думал, что вы ждете определенного ответа, тогда как на самом деле вы ждете ответа противоположного. «Сдерживайтесь на допросе, пока свидетель не выйдет из себя» – вот золотое правило в таких случаях. Если вы позволите свидетелю дать свои объяснения или высказать свои причины действий в таких случаях, будьте уверены, что объяснения эти нанесут ущерб вам, а не ему. Если вам удастся утомить свидетеля или довести его до угрюмого состояния, вы добьетесь впечатления, что он лжет.