Фрэнсис Веллман - Искусство допроса. Как добиться признания вины?

Свидетель просто молчал, адвокат истца не смел не молчать, а адвокат городских властей не хотел ничего говорить. Он видел, что поймал свидетеля на очевидной лжи и что все показания доктора были поставлены под сомнение в глазах присяжных, если только ему не удалось бы открыть книгу на том самом абзаце, которого, как было известно адвокату, в книге Эриксона не было и в помине.

Через несколько минут судья Барретт, председательствовавший на этом судебном процессе, тихо повернулся к свидетелю и спросил, не хочет ли тот ответить на вопрос, и, услышав в ответ, что свидетель не собирается отвечать на него более того, что он уже ответил, отпустил свидетеля, который покинул свидетельскую трибуну средь затаившего дыхание зала. Проходя на свое место, он остановился и прошептал на ухо адвокату: «Вы самый, самый наглый адвокат, которого я когда-либо встречал».

После десяти дней обсуждений присяжные так и не смогли забыть крах главного свидетеля истца и не смогли вынести единодушный приговор.

V. Перекрестный допрос экспертов

Сегодня, когда невозможно знать все сразу, но для успеха в любой работе нужно знать немного обо всем и все о немногом, и в гражданских и в уголовных делах часто привлекают в свидетели экспертов. Их услуги часто бывают нужны, чтобы помочь присяжным в рассмотрении фактических вопросов, относящихся к предметам, с которыми обычный человек незнаком.

В работе современных американских судов, я думаю, могу с уверенностью утверждать, что в половине дел, предстающих перед судом присяжных, показания одного или нескольких свидетелей-экспертов становятся очень важным фактором в попытке присяжного вынести справедливый приговор. Поэтому сегодня правильное обращение с такими свидетелями стало намного важнее, чем когда-либо. Наши авторы, пишущие по правовой тематике, зря игнорируют тему свидетелей-экспертов, ссылаясь на авторитеты вроде лорда Кэмпбелла, который окончательно решил, после многолетнего опыта в суде, что «квалифицированные свидетели приходят в суд с такими предубеждениями, пытаясь поддержать ту сторону дела, на которой они выступают, что вряд ли стоит слишком серьезно относиться к их показаниям». А Тэйлор еще более категорично отзывается в последнем издании своего трактата «Доказательное право»: «Мнение свидетелей-экспертов стало настолько искажено тем, что они смотрят на дело только с одной стороны, что, даже если они хотят быть добросовестными, они просто не могут выразить свое настоящее, искре-нее мнение». Но факт остается фактом: нам приходится считаться с мнением свидетелей-экспертов в почти шестидесяти процентах наших наиболее важных судебных дел, и единственное, что мы можем сделать, чтобы просветить наших присяжных и дать им возможность адекватно воспринять такие показания, тщательно разобраться в искусстве перекрестного допроса таких свидетелей.

Хотя перекрестный допрос различных экспертов – медицинских, графологов, по недвижимости или других специалистов – становится все более значимой темой, целью этой главы является не более чем предложить читателю несколько советов и дать ряд примеров определенных методов, которые были использованы с успехом при допросе этого класса свидетелей.

В результате обычных наблюдений стало ясно, что можно получить как честное мнение разных экспертов для противоположных сторон одного и того же вопроса, так и неискренние мнения для противоположных сторон одного и того же вопроса.

Также следует обратить внимание на различие между научными фактами и всего лишь мнениями. Например, можно вызвать некоторых медицинских экспертов для установления некоторых медицинских фактов, которые являются фактами, а не мнениями. Эксперты не могут иметь разногласий по этим фактам, но в области мнений хорошо известно, как часто эксперты расходятся во мнениях между собой, что экспертному мнению в таких случаях мало верят.

В общем и целом, перекрестному допросчику не следует мериться силами со специалистом относительно его сферы деятельности. Длинные перекрестные допросы о теории эксперта обычно заканчиваются катастрофой, и их следует применять крайне редко.

Многие адвокаты, например, пытаются общаться с медицинским экспертом или экспертом по почерку на его же языке – операции, правильный диагноз или детали анализа почерка. В некоторых редких случаях (особенно с не очень образованными врачами) этот метод перекрестного допроса может принести положительные результаты. Тем не менее чаще он просто дает врачу шанс расширить уже данные им показания и объяснить то, что в противном случае присяжные могли не понять или попросту не заметить.

С другой стороны, несколько точных и продуманных вопросов, целью которых является выявление отдельных фактов и отдельных пунктов из общих познаний и опыта эксперта, которые могут поддержать теорию дела, предлагаемую адвокатом, часто могут принести хорошие результаты. Другими словами, искусство перекрестного допросчика должно заключаться в том, чтобы выявить научные факты такого рода из общих познаний эксперта ровно настолько, насколько это может помочь его стороне дела, таким образом, разрушив весомость мнения эксперта противоположной стороны.

Еще один совет, о котором следует всегда помнить, заключается в том, что никогда нельзя задавать эксперту вопросы настолько обширные, чтобы предоставить ему шанс поразглагольствовать о своем взгляде на данную тему и таким образом дать ему возможность изложить в своем ответе причины, по которым он имеет данное мнение, которые адвокат противоположной стороны мог и не выявить во время своего допроса данного эксперта.

Во время судебного процесса над доктором Букэйнаном, обвиняемым в убийстве своей жены, один-единственный опрометчиво заданный во время перекрестного допроса вопрос доктору, который находился с миссис Букэйнан перед смертью и сказал, что она умерла от естественных причин, привел к тому, что присяжные совещались двадцать четыре часа и, наконец, согласились на вердикте убийства первой степени, в результате которого Букэйнана постигла смертная казнь.

Доктора Букэйнана обвиняли в том, что он отравил свою жену – женщину, намного его старше, составившую завещание в его пользу, морфием и атропином, используя препараты в таких пропорциях, чтобы избавиться от симптомов, приводящих к смерти, которые бывают при использовании только одного из препаратов.

На судебном процессе Букэйнана окружной прокурор оказался в чрезвычайно неловком положении, так как должен был убедить присяжных в том, что смерть миссис Букэйнан была, вне всяких разумных сомнений, результатом передозировки морфия, смешанного с атропином, которые дал ей ее муж, несмотря на то, что уважаемый доктор, который находился с ней, когда она умирала, высказал мнение, что она умерла от естественных причин, и выписал свидетельство о смерти, в котором указал апоплексический удар как причину смерти.