Неизвестно - Попов

Позавчера Макаенок сказал, что надо закрепить стотысячный тираж и на следующий, 1975 год. Я заметил, что дела у нас складываются неплохо, есть что печатать, и повестей, и романов — всего хватает, лишь бы нам не помешали... И это правда. Повесть Аркадия Савеличева «Воротись до полуночи», роман Эрнеста Ялугина «Острова», рассказы Лидии Вакуловской (из цикла «Черниговские сказания») — одного этого достаточно, чтобы «заманить» читателя и подписчика. Лишь бы нам не помешали.

29 декабря 1973 г.

Кончается год, грядет новый, полный тревог и волнений. Окончательный тираж «Немана» еще не утвержден. Весь вопрос упирается в бумагу.

Экономисты подсчитали, что при тираже 110 000 экз. журнал даст за год 168 тыс. руб. чистой прибыли! Экономим на копейках, а тут тысячи... Есть о чем подумать!

Вчера звонил из Москвы Никифор Пашкевич. Рецензию на книгу Ивана Шамякина приняли, хотят дать в третьем номере. Для меня это все равно — что во втором, что в третьем... Книга не по душе, и рецензия получилась вялая, неинтересная. Вместо того, чтобы сказать правду, я хожу вокруг да около.

Боимся за Эдика Свистуна. Все боимся... Арлен Кашкуревич нарисовал остроумные рисунки. И Кашкуревича будет жалко, если все полетит в тартарары. 2—3 января получим вторую корректуру, значит, числу к десятому наша бесценная Марина Константиновна прочитает и скажет свое веское слово. Вообще-то в повести ничего нет, никакой крамолы. Просто боимся, что Марина Константиновна не поймет. А коли не поймет, то и не пропустит.

Погода стоит мерзкая. Мокрядь, слякоть, даже воздух кажется каким-то водянистым — дышать нечем. Вот вам и зима!

* * *

Только что разговаривал с директором издательства В. Ф. Терещенко по телефону. Он, что называется, обрадовал: первый номер печатаем тиражом 106 000 экз. Остальные 12 тыс. 500 — коту под хвост.

8 января 1974 г.

Вчера позвонил Петр Хорьков и сообщил, что Аленке за пьесу «Просительница» присуждена третья премия на конкурсе.

— Передай от меня самые горячие поздравления, — сказал он.

Я спросил, что собою представляет эта премия. Хорьков ответил, что в данном случае важны не деньги (двести рублей не бог весь какой капитал), а, так сказать, моральный фактор. Я согласился с ним. Да, моральный фактор в данном случае, может быть, важнее двухсот рублей. Зато автор... автор рассудила по- иному. «Как? Только двести рублей? Почему так мало?» Премией Аленка обязана, конечно, Макаенку. Не попадись пьеса ему на глаза, не прочитай и не оцени он пьесу по достоинству, и не видать бы ей даже этих двухсот рублей как своих ушей.

* * *

А сегодня решился вопрос и с Эдиком Свистуном. Опасения в общем оказались напрасными. Наша Марина Константиновна две первых части одобрила без всяких разговоров. Предложила только убрать три строки насчет иностранцев, которым мы привыкли верить.

Что ж, теперь посмотрим, что скажет критика. Во всяком случае, судьба Эдика Свистуна теперь целиком и полностью в руце божией, и мне, автору, ничего не остается, как возвести очи горе и сказать:

— О господи, боже милостливый...

18 января 1974 г.

Макаенка приглашает к себе Полянский, нынешний министр сельского хозяйства. Наверное, хочет дать «социальный заказ»: мол, напиши-ка пьесу о современной деревне.

Перед тем как отправиться в Москву, Макаенок побывал у Машерова и попутно, между прочим, выбил кое-что для «Немана». Ну, во-первых, две штатные единицы: зав. редакцией и фотокорреспондента. Затем — две с половиной

тысячи на рецензирование рукописей. И, наконец, тысячу двести на командировки.

«Неман» стал популярнее, и работать стало труднее. Каждому хочется напечататься в нем! Сегодня предстоит трудный разговор с Александром Адамовичем и Янкой Брылем. Они «толкают» свою «вёску». Мы берем, но только шесть листов: по два в трех номерах. Им это кажется мало. А мы больше дать не можем, потому что материал-то однообразный, да и известный. Он уже вряд ли привлечет читателя.

2 февраля 1974 г.

Полмесяца не брался за дневник. Все некогда было. За это время много воды утекло.

Прочитал повесть Виктора Козько «Здравствуй и прощай». Есть отличные места, особенно там, где он описывает тайгу. Но в общем, когда читаешь, не покидает чувство зажатости. Будто весь мир клином сошелся на крохотном

пятачке и дальше ходу нет.

Аленка закончила пьесу «Под созвездием Гончих Псов». По-моему, это шаг вперед — для нее, для автора, разумеется... И главное, вполне, вполне цензурно, чего не скажешь о «Кругах» и «Художнике». Посмотрим, как примут эту пьесу и здесь, и там...

Макаенок вернулся из Москвы окрыленный. Он все больше проникается мыслью, что наступает время для сатиры и сатириков. Для серьезной сатиры. Что ж, поживем — увидим.

Мой Эдик Свистун выходит в люди. На первых порах он вызывает даже не улыбки, на что я рассчитывал, а скорее удивление и не доумение. Что это, мол, за чудище?! Во всяком случае, такой прием ему оказали в «Вечернем Минске». Сначала попросили, хотели дать в нескольких номерах, а потом вдруг вежливо отказались. Бормотали что-то насчет объема... Но было ясно, что дело не в объеме, просто-напросто Эдик оказался слишком экстравагантным для такой серьезной, добропорядочной газеты, какой является «Вечерний Минск».

10 февраля 1974 г.

Читаю седьмой том Достоевского. Отрывки, наброски, незаконченные фразы, — словом, черновая работа мысли. Но — какой мысли! При чтении возникает почти физическое ощущение, как Достоевский ходил сутулясь или часами просиживал за столом, над чистыми листами бумаги, обдумывая идеи, образы, характеры и, наконец, конструкцию романа в целом. Это, наверное, самая мучительная и увлекательная часть работы.

15 февраля 1974 г.

А «Вечерний Минск» я напрасно хаял. Эдик Свистун понравился, и редакция хочет дать его в нескольких номерах. Правда, в отрывках.

* * *

Вчера была редколлегия. Я докладывал об итогах прошлого года и планах на этот год. Итоги выразились в цифрах достаточно внушительных: начинали мы год тиражом 60 000 экз., а кончаем тиражом без малого 69 000 экз. Доход

планировался 59 000 руб., а фактически составил 73 628 руб. Ну, и планы ничего, дай бог силы выполнить их! Главное — есть проза! Есть, есть! И Виктор Козько, и Аркадий Савеличев, и Эрнест Ялугин — все это серьезно.

16 февраля 1974 г.

Солженицын лишен советского гражданства и выдворен из страны. Говорят, в ФРГ. Из-за скудости нашей информации (всего десять строчек петита) случай с Солженицыным вызывает уйму кривотолков. В интеллигентских кругах брожение, пусть тихое, словесное, но брожение: мол, мы не можем судить, дайте нам почитать этот самый «Архипелаг ГУЛАГ».

13 февраля, до того, как передали сообщение, Макаенку позвонил Матуковский, собкор «Известий»: