Неизвестно - Яковлев А. Сумерки

Количество репрессированных кулаков намного превы­шало запланированные уровни. Местные власти старались вовсю, лезли из кожи вон. Так, в Центрально-Черноземной области число раскулаченных достигло 15 процентов всех крестьянских хозяйств. В некоторых районах Нижегород­ского края — 37 процентов. Массовое раскулачивание сверх установленных квот проходило в Украине, Московской об­ласти, Татарской и Башкирской АССР и других районах. Значительную часть раскулаченных вместе с семьями высла­ли в самые отдаленные районы, на стройки Сибири и Край­него Севера — около 1 200 ООО человек. Миллионы людей оказались без крова, без средств к существованию. Десятки тысяч переселенцев погибли в пути от голода, холода и пуль конвоиров.

Новая волна уничтожения крестьян пришлась на начало 1931 года. Теперь она была направлена против тех людей, ко­торые якобы срывали хлебозаготовки и другие хозяйствен- но-политические кампании. Решения о новом выселении ку­лаков стали приниматься уже с января 1931 года. А в марте специальная комиссия ЦК ВКП(б) приняла решение пересе­лить в течение двух месяцев — мая — июля — 1931 года в северные районы Западно-Сибирского края 40 ООО кулацких хозяйств, в Казахстан — 150 ООО. Люди расселялись по прин­ципу исправительно-трудовых лагерей, отдельными поселка­ми по 100 семей в каждом. Административное управление осуществлялось комендантом, в помощь которому придава­лись по 2—5 стрелков специальной охраны.

Очередной приступ бешенства власти начался в 1937 году. 2 июля Политбюро ЦК ВКП(б) дает указание секретарям об­ластных и краевых организаций и всем представителям НКВД на местах взять на строгий учет всех осевших в мес­тах ссылки кулаков и тех, кто по истечении срока высылки вернулся на родину. Наиболее «враждебных» следовало не­медленно арестовать и расстрелять.

На следующем заседании Политбюро были утверждены составы троек в республиках, краях и областях по репресси­ям в отношении кулацкого и антисоветского элемента и при­мерное число тех, кто должен быть осужден по первой кате­гории, то есть расстрелян, и по второй, кто подлежал заклю­чению в лагеря или заключен в тюрьму на срок от 8 до 10 лет. Эта операция началась 5 августа 1937 года, на нее отводилось четыре месяца. На этот раз только по России планировалось репрессировать 186 100 человек, 47 450 из них — расстре­лять.

Еще в августе 1932 года был издан закон, написанный Сталиным собственноручно, по которому за колоски, уне­сенные со скошенного поля, предусматривались тюрьма, ла­герь, расстрел. Карали даже за зерно, которое крестьяне от­капывали в мышиных норках.

Обычно раскулачивание связывают только с 30-ми года­ми. Это неверно. 10 февраля 1948 года Политбюро ЦК обсу­дило вопрос о высылке из Украины «вредных элементов в деревне». Докладывал Хрущев. Высылке подлежали все, кого подозревали, что они могут «подорвать трудовую дисципли­ну в сельском хозяйстве» или «угрожать своим пребыванием в селе благосостоянию колхоза». Инициатива Хрущева была распространена и на другие территории, которые оказались в составе СССР.

Политика коллективизации нанесла колоссальный урон России, ее народному хозяйству, насильственно разрушила многовековые традиции и устои российской деревни, созда­ла крепостнический колхозно-совхозный строй. Крестьянст­во добили окончательно. Добили жестоко, кроваво. Народ на долгие годы встал в очередь за хлебом. Перед войной я сам стоял по ночам около нашего поселкового магазина, чтобы сохранить номер очереди, написанный на руке чернильным карандашом. И после войны — тоже.

Грех об этом забывать, большой грех.

6

Еще в 1908 году Ленин писал Горькому: «Значение интелли­гентской публики в нашей партии падает: отовсюду вести, что интеллигенция бежит из партии. Туда и дорога этой сволочи...» Потом оказалось, что словечко «сволочь» не было оброненным случайно. В сентябре 1909 года Ленин пишет тому же Горькому: «Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржу­азии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а говно...»

После захвата власти Ленин перевел эти «эпистолярные изыски» на язык карательной практики. Перед партийцами и чекистами Ленин поставил задачу «надолго очистить Рос­сию» от всякой интеллигентской нечисти. Для начала, пожа­луй, стоит напомнить о том, что большевики первым делом создали цензурно-контрольные органы — первоначально по­литотдел Госиздата РСФСР (20 мая 1919 г.), позднее Главлит (6 июня 1922 г.), комитет по контролю за репертуаром — Главрепертком (9 февраля 1923 г.). Эти организации работа­ли в тесном контакте со спецслужбами, а вернее, под двой­ным руководством ЦК РКП(б) и ВЧК — ОГПУ.

В структуре центрального аппарата ВЧК — ОГПУ были созданы отдел политконтроля (исполнение режима цензуры Главлитом и Главреперткомом, перлюстрация почтово-теле­графной корреспонденции), 4-е и 5-е отделения секретно-по- литического отдела (агентурные данные и организация сети осведомителей в художественной и научной среде, сбор агентурных данных), Особое бюро по административной вы­сылке «антисоветской интеллигенции». Деятельность этих подразделений поражает всеохватностью. Как свидетельст­вует докладная начальника отдела политконтроля от 4 сен­тября 1922 года, в течение августа сотрудники отдела вскры­ли и подвергли проверке 135 ООО из 300 ООО поступивших в РСФСР почтовых отправлений. Все 285 ООО писем, отправ­ленных за границу, также подверглись перлюстрации.

Работники этого отдела готовили рецензии на литератур­ные произведения, имели право вносить предложения об от­мене решений Главлита и Главреперткома, если они оказы­вались положительными. Чекисты регулярно посещали теат­ральные и эстрадные спектакли, другие массовые зрелища, составляли протоколы о подозрительных, по их мнению, мо­ментах. На этом основании принимались решения о привле­чении «виновных» к административной и уголовной ответ­ственности. Один из таких контролеров по фамилии Блиц после посещения 10 апреля 1924 года циркового представле­ния Владимира Дурова усмотрел в «процедуре с животными, где указывается на агитаторов в лице морских свинок», мно­жество контрреволюционных острот. «Знаток искусств» оформил протокол о необходимости запретить этот цирко­вой номер.

Запретительная практика шла рука об руку с репрессив­ной. Уже летом 1918 года по подозрению в причастности к заговору левых эсеров арестовали Александра Блока. По на­думанному делу «ЦК партии кадетов» в августе 1919 года взяли под стражу Владимира Немировича-Данченко и Ивана Москвина. 19 октября 1920 года арестовали Сергея Есенина. Передо мной лежит арестантская карточка за номером 13699, а также протокол допроса. В нем написано, что Есе­нин допрашивается в качестве обвиняемого. Дальше следует записка в Президиум ВЧК. Приведу ее полностью.