П.А.Сарапульцев - Смысл жизни человека и государства

Интересно, что, сделав подобный жёсткий вывод Гелен, тут же сам эмпирически предложил ряд основных инстинктов, которыми регулируется жизнь человеческого сообщества: инстинкт заботы о детёнышах, инстинкт восхищения и сострадания, инстинкт безопасности. (15). Именно эти три инстинкта, по его мнению, предопределяют гармонию и конфликты общественной жизни. Хотя важную роль, считает он, играют ещё инстинкты агрессивности и взаимности. Причём беда современного общества (и в этом он, в принципе, соглашается с Фрейдом) заключается, с одной стороны, в том, что инстинкт агрессивности недостаточно сублимируется в тяжёлый физический труд, а, с другой стороны система сегодняшнего воспитания не готовит человека к восприятию агрессии.

Более сложным, двойственным представляется влияние биологического на человека К. Лоренцу (16). Основной проблемой человеческого вида он считает отсутствие инстинкта сдерживания агрессивности по отношению к представителям собственного вида, что в условиях постоянного прогрессирования вооружений может привести к гибели всего человечества.

Более того, особенности современного развития общества, по его мнению, способствуют тому, что инстинктивные, генетически запрограммированные нормы поведения, которые ещё в недавнем историческом прошлом были добродетелями, в современных условиях могут приводить к гибели. “Единственная наша надежда - в нашем умении думать, и в моральных решениях, которых мы можем достигнуть с помощью этого умения” (17).

Казалось бы, блестящий вывод: “надо думать!”. Но ведь проблема то не в том, что все остальные исследователи не думали, а в том на основании каких фактов и как они думали. Автоматическая замена биологической концепции на социальную потенциально не менее (если не более) опасна, поскольку идей может быть бесконечное множество (сколько умов - столько идей), а благими намерениями - дорога в ад вымощена. Тем более что помимо теистических существуют и нетеистические религии, но религии, а не научно доказуемые истины.

Отсутствие научно разработанного механизма постановки целей и принятия решений не может не приводить к субъективности, как в предлагаемых проблемах, так и в способах их решения. Для примера можно рассмотреть некоторые наиболее одиозные грехи цивилизации с точки зрения К. Лоренца (18).

“Размягчение чувств”. По мнению автора, лекарственные средства, снимающие боль, не дают ощутить радость, полноту здоровья, а исчезновение ярких, сильных переживаний, остроты жизни делает жизнь пресной, что приводит к исчезновению сильных характеров - эволюционному регрессу.

Странный вывод. Вряд ли требуется специальное медицинское образование, чтобы понять: человек, испытывающий радость, а тем более полноту здоровья от зубной боли и принципиально не желающий её снять, имеет серьёзные проблемы с психикой, если ему уже не поставлен диагноз мазохизма. А яркость и сила переживаний, которые, например, много раз в день испытывает трейдер или брокер, явно не уступают по силе эмоций переживаниям первобытного охотника или ковбоя. Тем более что по данным Института мозга РАМН и Института психологии РАН агрессивность и активность человека на 94% и 89% соответственно определяются его генотипом, а не частотой пугалок и страшилок в его жизни.

“Генетический упадок”. Это понятие Лоренца включает в себя два положения. Первое - опасность накопления генетических дефектов из-за поддержания жизни генетических уродов. В принципе, это классический повтор установок нацистского рейха на эвтаназию психических больных и вообще всех “недочеловеков”. Если даже вынести за скобки гуманистические и моральные установки современного общества, то и то с чисто биологической точки зрения для накопления генетических дефектов необходимо наличие закрытых анклавов, приводящих к близкородственным бракам, что становится всё менее реальным в условиях нарастающей глобализации человеческого общества. Тем более что это заявление Лоренца сделано в век активной разработки методов исправления генетических аномалий.

Второе положение понятия “генетического упадка”, по мнению К. Лоренца, заключается в том, что господство идеологии равенства не даёт побеждать сильнейшему, а стало быть, тормозит природное развитие человеческого вида. Если бы речь шла о выведении породы лошадей тяжеловозов, то спорить было бы не о чем, но кто может предсказать “кто матери истории более ценен” на том или ином этапе развития человечества? Так что бороться человечеству, конечно, надо, но не с равенством, а с уравниловкой, тормозящей развитие экономики и морально развращающей общество, как это неоднократно и по разным поводам сумела продемонстрировать система советского социализма.

“Отказ от традиций”. Самое странное для этолога положение. В нём Лоренц доказывает противоестественность внутривидового противостояния на примере конфликта поколений. В то же время он рассматривает нации как различные виды и приветствует их “межвидовое” противостояние, поскольку приобретение нацией в ходе эволюционной борьбы черт своеобразия делает её совершеннее, а потеря своеобразия и замкнутости приводит к тупиковой ветви развития нации как вида.

Сама попытка отождествления наций с видом не выдерживает никакой критики с точки зрения любого биолога. Особенности исторического развития человечества привели к тому, что наличие общего языка и даже проживание на одной территории отнюдь не свидетельствуют о близком генетическом родстве между членами этого сообщества, более того генетическая общность разных национальностей может быть больше, чем между различными представителями одной нации. В качестве примера можно привести финнов и россиян. Те россияне, которые генетически относятся к угро-финской группе, конечно гораздо ближе к финской нации, чем к россиянам с преобладанием генов тюркской группы.

И, наконец, стала ли совершеннее культура Советского Союза по сравнению с культурой Российской империи, самоизолировавшаяся за “железным занавесом” и воспринимавшая как порочную и разлагающуюся культуру всего остального мира? Да и что мешает в нормальном демократическом обществе развиваться различным культурным представлениям и точкам зрения? Скорее уж тупиком развития для культуры любого общества являлось и является желание сохранить её в неизменном виде, поскольку даже с чисто биологической точки зрения любая сверхспециализация вида несёт в себе угрозу гибели даже при незначительном изменении привычного ореола существования.

То же по сути можно сказать и о противостоянии поколений. Во-первых, оно существует ровно столько, сколько существует само понятие поколений, а, во-вторых, и это, пожалуй, самое главное - противостояние поколений, вернее их взглядов на жизнь стимулирует развитие общества, его прогресс, не давая обществу одряхлеть в искусственно поддерживаемой неизменности.