Виктор Соколов - Мастерская Бога

И... кротко смерть принять.

Им повезло единоверцам.

Сказал.

И враз с трибуны слез...

А кто-то, надрывая сердце,

Валил под Магаданом лес.

Кормясь немыслимой едою

Казны имущество марал.

Сражался

Каждый день с бедою.

И каждодневно умирал...

Теперь

Легко казаться правым

Да обвинения плести.

Всеотрицания отрава

Теперь везде у нас в чести.

Мы нигилистами извечно

Слывем -

Почти им каждый был.

Но был же Сталин

Человечным?

Дочь, сыновей,

Жену

Любил?

Ведь были фото, бюсты были:

Девчушка, Сталин и цветы.

Мы их доныне не забыли

За днями нашей суеты.

Нам никуда – от них не деться.

Всю жизнь

Стоят в глазах они,

И звали ж

«счастливым детством»

В счастливые, Лихие дни

Потом однажды их не стало.

Но память,

Но память в стариках

Ещё жива:

Веселый Сталин

С чужим ребёнком на руках.

Но было.

Было и другое -

В нелегкой участи своей

Не видел Сталин по полгода

Своих:

И дочь, и сыновей.

Он твердо знал

Страна ... Россия

Теперь

Сплошной людской разор.

И Сталин, напрягая силы,

К ней обращал тяжелый взор.

Отныне будничные даты –

Дни нашей жизни

Потому

Мы, работяги и солдаты,

Принадлежать должны ему.

Одна для всех легла дорога

Рви жилы,

Словно конь гужи.

Отбрось ненужные тревоги.

Так жил мужик...

А что мужик?..

Забит до умопомраченья,

Подобно древнему рабу,

Он верил здесь

В предназначенье, -

Всевышним данную судьбу.

Он внятно видел -

Смерть косила

Людей в деревне наповал.

А хлеб насущный,

Взятый силой,

В казне эпштейновской

Сгнивал.

Он знал,

Кайлою яму роя,

Ложась

Под пышных флагов сень:

«Мы наш,

Мы новый мир построим,

Кто был ничем,

Тот станет всем...»

Работа -

Не было конца ей –

Просторно было ей тогда.

Словам же тесно...

К ним сердцами

Мы прикипели в те года.

Вождь слово рек.

И без предела

Нам слово на душу легло.

И было слово нашим делом.

И быть иначе не могло.

Работа.

Адская работа -

Нас загнала она в полон.

И обвинил с годами кто-то

Его в безжалости...

Да...

Он суровым был.

Не ведал жалость,

Когда вставали на пути.

Когда

Судьба страны решалась,

Он сына не посмел спасти

В урон стране.

Подумал... «Катин...»

Сказал же с болью пополам,

Чтоб

«... более не отвлекать –

не по государственным делам...»

Таким он был –

Сурово гордым,

Непримиримым до конца.

... А он, подчас,

Заметно горбясь,

Ходил по комнатам дворца.

А он сжигал себя

В сомненьях,

Что посещали по ночам.

И снова гневному гоненью

Предать кого-то намечал...

Потом диктаторство раздуют.

Осудят:

«Жил, закон поправ...»

А он сжигал себя

В раздумьях -

А может, в чем-то он неправ?

И в годы горьких испытаний

Когда поток кровавый лил,

И беды, и невзгоды

Сталин

С народом поровну делил.

Нам нелегко - ему не легче,

Хоть он не слышал

Гул пальбы,

Груз долгих лет

Взвалил на плечи

И нес тропой своей судьбы.

И, видимо,

Не без причины –

(по док. кино

сей факт знаком):

Он в сорок первом

Был мужчиной,

А в сорок пятом - стариком…

Войне плати, не возражая.

Война - она всегда война –

Кому есть мать,

Кому... чужая...

И Сталин выплатил сполна..

Пусть скажут

Многие меж нами, -

Он подавать себя умел:

Он покорял не орденами –

Не очень много их имел.

И пусть

Не думают пугаться –

Не сносят ныне головы,

Коль заикнутся

Про богатства,

Которых не было - увы:

Шинель солдатская

Да китель,

Почти заношенный до дыр.

Для непогоды плащ-накидка.

Для дела

Маршальский мундир.

Из мебели - простая койка,

Солдатским крытая сукном.

Плюс ко всему

В разрухе стойкой

Страна Советов за окном.

Как тяжелогруженый поезд, -

Сквозь искры, копоть,

Дым и шлак,

Сметая колебаний поросль,

Эпоха сталинская шла.

Слово к Руси

О, Русь, -

Жена с суровым ликом,

Боль по былому не таи.

Какой травою-повиликой

Пути засорены твои?

Какому ворогу презлому

Красу однажды отдала?

Молчит

Твое скупое слово.

Молчат

Твои колокола.

Был путь к тебе

Тяжел и долог –

Подруге жизни без венца...

Ко мне твои холмы и долы

Брели навстречу без конца.

Они бредут. Они устало

Свой укорачивают шаг.

И... опаленными устами

Припасть к моим губам

Спешат.

Уже вокруг дубы и вязы.

Туман над речкой голубой.

Я с миром отчим

Крепко связан

Нелегкой русскою судьбой.

Лачуги, пыльные дороги,

За лесом скудное жнивье,

Старик с внучонком

На пороге –

Извечно, Родина, твое.

Машин гуденье.

Дым их горький.

Над полем ветра волчий вой.

Слепая церковь на пригорке

С полуразрушенной главой.

Ее годами отлучали

От баб твоих и мужиков,

Живущих в суетной печали

У вдрызг разбитых

Большаков.

Они теперь креста

Не носят.

Они с религией - враги.

А тайно, робко Бога просят –

Мол, ежель есть,

Дык помоги...

Но не поможет

Сын им Божий

Мольбе неискренних речей?

Он сир и наг

И предан тоже,

И неизвестно - родом чей?

... Чернеют старые иконы,

Чернеет дверь...

И в Рай - узка.

На досках,

«Праведных» исконно

В глазах апостолов тоска.

Фольгою черные старухи

Прикрыли разрушений след.

Нет!

Не сойдет

На нищих духом

Любовь и святость

Древних лет.

Погас

Дрожащий лучик света –

Твоя надежда и... тщета.

Под крышей Ветхого

Завета Тебя ломает нищета.

Вокруг свирепствуют идеи,

Которым многие верны,

От той далекой Иудеи

До нищей Северной страны.

Народ безмолвно горе мерит,

Попавший некогда впросак.

А кто изъял народа веру,

Они сдирают с нас ясак.

Они жиреют год за годом

В краю враждебном,

Неродном.

Но, измываясь над народом,

Они забыли об одном:

Не защитит их

Над Россией

Однажды вознесенный кнут.

И зло,

Которое тут сеют,

Они когда-нибудь пожнут...

О, Русь -

Жена с суровым ликом,

С открытой

Русскою судьбой.

На горьком,

На твоем великом Пути

Я встречи ждал с тобой.

Тебе

(я помню жизнь свою) –

До зрелых лет

Представлен не был...

И вот,

Под хмурым Русским Небом,

На Красной площади стою.

Красная площадь

Сыны Руси - они любили

Твой дух,

О, русская земля.