Дима - ПОНЕДЕЛЬНИК

мог тебя защитить? Уж предоставляй мне такую возможность – не все же мне хитрить и тебя

подзуживать, в профессиональные инструкции это, между прочим, не входит. Возвращаясь к

крепышам, хочу поделиться и другими наблюдениями. Били тебя намеренно в полсилы. Это

еще раз доказывает, что они не желали тебе смерти, и сверх того наводит на мысль, что в

следующий раз будет намного больнее – то есть уже в полную силу. И я, к сожалению, не

могу дать гарантий на счастливый исход – возможно, к следующему понедельнику мне таки

придется написать заявление, и, возможно, твой организм не выдержит нового испытания.

Коллапсар, ваши пальцы пахнут ладаном, не заставляй меня лишний раз напоминать.

42

Как видишь, избиения эти были обоснованы, и если не корректны с точки зрения закона,

то достаточно справедливы с позиции договорных обязательств – достаточно, чтобы я

закрыл на них глаза. Наверное, тебе будет трудно с этим согласиться, но даже изнасилование

(уж прости, приходится об этом упомянуть, не щажу я твоей тонкой натуры) так же имеет

естественные причины, позволившие мне на время удалиться, а Петровичу – получить

удовольствие определенного свойства. Проблема в том, что своим неосмотрительным

поведением ты ставишь себя вне закона. Твое безответственное поведение, не приличествует

нормальному человеку, занимающему крепкие позиции в обществе, чего уж тут юлить – это

попросту не ты.

Отказываясь выполнять даже минимум обязательств и вместо этого ведя себя

совершенно недостойно, ты, по сути, перестаешь быть человеком. У дяди Лидии несколько

судимостей, столько же раз он сидел, и немудрено, что людей «на свободе» Петрович

оценивает по меркам «зоны». Так вот, с точки зрения матерого зэка (и это правило действует

как в мужских, так и в женских колониях), ты – нелюдь; подобные тебе на той же «зоне»

моют параши, и Петрович, чувствуя это, посчитал нужным тебя «опустить» – таким

нестандартным образом, он выразил свое презрение. Может быть, ты найдешь деньги к

следующему понедельнику, но вот отмыться от этого клейма не удастся еще очень долго –

для этого требуется, по крайней мере, страстное желание возродиться морально, необходимо

иметь хоть какое-то представление о достоинстве.

Я ни в коем случае не хочу оправдывать жестокие наклонности Лидии и ее

родственничков, но ведь их поведение, реакция на тебя сами собой разумеются. И это

лишний раз доказывает, что только ты являешься причиной своей боли и в твоих же силах ее

избежать… Ох, что-то я заболтался, хотя говорить собирался вовсе не об этом. Я чего к тебе

обращаюсь – мне на время надо исчезнуть, побудешь без меня, погуляешь, кое с кем

познакомишься, кое-что узнаешь и увидишь, я же тем временем совершу уголовно

наказуемое действие – чудовищно, правда? – но иначе нельзя, потом все узнаешь. Мне

подбросили анонимную записку следующего содержания: «Уровень Г26, этаж 74,

лаборатория №19. Главное Субстанциональное Хранилище. Касается душки, дело

утвердили. Опасно».

В субстанциональное хранилище фигурам вроде меня вход заказан, так что придется

проникнуть туда незаконным путем. Понятия не имею, какое открытие меня ждет в

лаборатории, скорее всего, не самое приятное, но я догадываюсь, что записку подкинула

однокурсница, с которой мы недавно пересеклись – только вот не знаю, ловушка это или

дружеский жест с ее стороны – буду надеяться на лучшее.

Ты же давай поднимайся, наконец, утирай слезы и иди в город – там тебя давно ждут,

там нуждаются в твоей помощи. Хотя бы раз сделай что-нибудь полезное и самостоятельно!

Ладно, бывай. Да и кстати, душка из письма – это ты.

Слезы высохли. После всех испытаний на тебя накатила такая усталость, что удалось

задремать прямо на полу, посреди выпотрошенной квартиры. Ты лежишь, свернувшись

калачиком, и тихо посапываешь, как ребенок. Медленно возвращаешься к реальности.

Открываешь глаза. Электрический свет все так же слепит, за окном по-прежнему темно.

Вроде бы ничего не изменилось. Ты не знаешь, сколько длился сон. Все твое тело ломит, но

голова ясная. Хотя ты помнишь избиение в мельчайших подробностях, и боль никуда не

делась, а только прикорнула под боком, – тем не менее, тебе уже наскучило лежать на одном

месте и ничего не делать. К тому же холодно.

Очень медленно приподнимаешь голову – шея мстит жестоко; опираешься на локоть – к

ножевому кудахтанью шеи присоединяются грудь и живот; выпрямляешься и со стоном

усаживаешься на пол: теперь это уже целый хор возмущенных голосов – твое тело

протестует. Надо подняться с пола. Чтобы как-то ослабить приступы, сначала ты встаешь на

четвереньки, затем медленно выпрямляешься, еще осторожнее выставляешь вперед

согнутую в колене ногу и, перенеся на нее вес своего тела наконец-то поднимаешься. Без

43

кряхтения и нарывающей боли не обходится, но все это терпимо, особенно если двигаться

медленно и рассчитывать каждое следующее действие.

Выяснив, сколько время – 2.17, – ты идешь на кухню, чтобы утолить жажду.

Напиваешься воды из чайника и возвращаешься обратно в комнату. Все это занимает очень

много времени и усилий, но сейчас ты не хочешь оставаться на одном месте – иначе в голову

лезут ужасные мысли. Заняться совершенно нечем. Как ни странно, былые тоска, стыд,

унижение куда-то исчезли. Они, наверное, тоже рядом, могут наскочить в любой момент, но

ты вдруг успокаиваешься. Непонятно чем вызвано это умиротворение, баюкающий покой

идет откуда-то изнутри – как будто обнаружился источник надежды, полноводный источник.

Однако стоило лишь тебе войти в гостиную и краем глаза заметить на полу скомканного

мишку, как накатывает почти физический ужас – теперь твое битое тело не гудит,

возмущаясь, а просительно скулит. Ты боишься, что братья Лидии и Петрович вернутся.

Вдруг забыли что-нибудь или на обратном пути из кабака решили продолжить свои игры.

Увидят тебя на ногах, без штанов и трусов, разозлятся и, пьяные, ни в чем уже себе не

откажут. Ты не выдержишь еще одного испытания. Но что делать?! Выключить свет?

Спрятаться в шкафу? Найти какое-нибудь оружие? С четырьмя мужиками тебе никогда не

справиться в одиночку. Вызвать милицию? А вдруг они все купленные и только подбавят?

Твое жалкое тело истекает потом. Пот мерзко воняет – даже он пахнет страхом. Ты

понимаешь, что надо бежать. Куда угодно, просто в город. Надо уйти подальше от этого

жуткого места, где все напоминает о боли. Хотя бы на одну ночь. Потому крепыши

угомоняться и не вспомнят о тебе до следующей недели. Это неважно – главное выбраться