Дима - ПОНЕДЕЛЬНИК

на ноге щиплет, но это терпимо. Встаешь на колени, засовываешь в воду руки (щиплет),

сгибаешься, медленно скользишь по стенке ванной и, помогая себе руками, ложишься на

спину.

Расслабившись, понимаешь, что тобой допущена неприятная ошибка. Краны от тебя

далеко, уровень воды стремительно поднимается, и для того, чтобы голова оставалась на

поверхности, придется беспрерывно напрягать пресс. Твой измученный живот этого не

выдержит. Превозмогая боль, садишься, тянешься к кранам и выключаешь их; делаешь

неловкое движение рукой и слегка задеваешь душевой шланг, насаженный на штырь в стене.

Затем вновь ложишься на спину, руками хватаясь за края ванной. Опять пытаешься

расслабиться, и вскоре тебе это удается, хотя соприкасаться с чугунной поверхностью битым

телом довольно-таки противно. Но горячая, ласкающая вода оказывает как будто лечебное

воздействие. Ты чувствуешь себя гораздо лучше. Тело находится в полу невесомом

состоянии, руки касаются бедер, глаза закрыты.

Теплота разливается по измученному телу, и ты испытываешь подобие возбуждения,

полового возбуждения. Это кажется занимательным, – у тебя давно не было секса, и ты не

против того, чтобы снять сексуальное напряжение, занявшись онанизмом. Ты нежно

гладишь руками внешнюю и внутреннюю стороны бедер, но гениталий намеренно не

касаешься – хочешь растянуть удовольствие. Ты подносишь руки к груди и также нежно

ласкаешь напрягшиеся в воде соски, затем гладишь живот, легонько задеваешь промежность

и снова поглаживаешь ляжки. Некуда спешить, думаешь ты. «После всего случившегося я

имею право приласкать себя». Ты крепко обхватываешь руками набухший член и мошонку.

Ты сжимаешь руками промежность и запускаешь пальцы во влагалище.

69

Но стоило только прикоснуться к гениталиям, как душевой шланг, прикрепленный к

стене и недавно тобой задетый, срывается со штыря и, задорно просвистев в воздухе, ударяет

тебя металлической насадкой по лбу, затем по левой ключице, затем (влекомый на дно) по

правой коленке и, наконец, по левой голени. Половое возбуждение моментально спадает.

- Ну за что мне все это?! – стонешь ты в голос. – Так нечестно!

Обозлившись на сантехнику и всю свою жизнь, ты встаешь в полный рост, осторожно

намыливаешься, смываешь пену и вылезаешь из ванной. Заворачиваешься в полотенце и

открываешь сток. Бережно вытираешь свое тело. Халат.

Ты покидаешь ванную комнату с обиженным видом.

* * *

Время обеда подошло к концу. Зоя Григорьевна распрощалась с продавщицами

«Столовой №1» и поспешила обратно в свою лавку, где она работала вот уже двенадцать лет.

Это был маленький книжный магазин, каких полно по всей территории бывшего Советского

союза, торгующий беллетристикой, классической русской литературой и канцелярскими

товарами. Зоя Григорьевна даже помнила те перестроечные времена, когда на ее прилавках

скандально красовались рулоны туалетной бумаги и жевательная резинка – как и следовало

ожидать, они расходились не в пример лучше книг.

Из столовой в лавку продавщица возвращалась своим обычным маршрутом: не через

дворы, которых она побаивалась в любое время суток, а по Пушкинскому переулку (в городе

Вышнем также имелись три пронумерованные Пушкинские улицы, Пушкинская площадь и

драматический театр имени Пушкина – градоначальники настаивали на том, что поэт часто

останавливался в Вышнем и даже жил здесь, но, конечно же, это была легенда). Зоя

Григорьевна шла медленно, лакомясь свежим воздухом и щурясь от солнца. Как обычно у

нее слегка побаливало сердце, но в целом она чувствовала себя хорошо и, естественно, не

подозревала, что вскоре станет свидетельницей зловещего явления.

В тот день посетители столовой, падкие до городских сплетен, на все голоса обсуждали

убийство издателя Беленького и чреду странных пожаров в общественных библиотеках. И

абсолютно все, не сговариваясь, с уважением смотрели на пенсионерку Зою Григорьевну,

кротко поедавшую в дальнем углу свою порцию картофеля с тушенкой. До сих пор область

ее деятельности ни у кого не вызывала интереса, но после пронзивших город

окололитературных скандалов тихая продавщица из книготорговой лавки превратилась в

своего рода посвященную, ведь она всю жизнь работала только с книгами. И кто бы мог

подумать, что литература – это так опасно!

Именно благодаря Зое Григорьевне, продавщицы «Столовой №1» узнали (и передали

дальше), что из сгоревших библиотек похитили вовсе не ценные антикварные издания, как

утверждалось в средствах массовой информации, а напротив – полные собрания сочинений

канонических русских и советских авторов (по одному комплекту от каждого), выпущенные

в советские же времена и имевшиеся чуть ли не в каждом доме. С самой Зоей Григорьевной

этой странной информацией поделилась ее старая знакомая и бывшая коллега – работница

уничтоженной библиотеки.

- Я работала там до того, как перейти в книжный магазин, и своими глазами видела

похищенные книги, - ворковала пенсионерка, окруженная толстыми кухарками в белых

передниках и накрахмаленных шляпках. – По образованию я библиограф и со всей

компетентностью, милые мои, заверяю, что никакой коллекционной ценности они не

представляют. У меня у самой дома имеются аналогичные собрания сочинений – очень

хорошие издания великолепных авторов, но не более.

То, что у вандалов не было явной корыстной цели, придало событиям какой-то особенно

мрачный налет. Если бы нашкодили простые охотники за антиквариатом, это бы никого не

удивило, но в действиях неизвестных грабителей как будто отсутствовала логика, отчего вся

история получила довольно циничное звучание. В городе Вышнем творилось что-то

70

недоброе. Безусловно пожары, убийство издателя, какая-то фантастическая находка на

территории военной базы (официального сообщения о ней ждали с часу на час) – все эти

загадочные происшествия и новости встряхнули, заметно омолодили Вышний, но его жители

сошлись на том, что цена за скандальную славу оказалась чересчур высока. Никто не

догадывался, чем все это может обернуться. Беспокойно.

Одолев большую часть Пушкинского переулка, Зоя Григорьевна свернула в Глиняный

переулок, где и располагался ее магазин. Сделав еще несколько шагов, женщина поравнялась

с припаркованной у витрины белой «Ладой» шестой модели. Это была ее машина. Подарок

сына – ныне именитого врача. Зоя Григорьевна прикоснулась к холодному капоту

автомобиля маленькой ручкой в варежке и расплакалась.