Дима - ПОНЕДЕЛЬНИК

Она плакала тихо, без всхлипов и причитаний, одна-одинешенька в безлюдном переулке

и за пять минут до конца обеденного перерыва. Зоя Григорьевна встала спиной к улице,

чтобы случайные прохожие не заметил ее страданий и не приняли за сумасшедшую, увидав,

как она нежно гладит капот машины, как просительно улыбается сквозь неожиданно

хлынувшие слезы.

- Ничего, ничего, - шептала женщина, так, чтобы никто не услышал. – Это сейчас

пройдет. Ты не обижайся на меня, старую, я просто очень впечатлительная стала. Сыночек,

ты об этом никогда не узнаешь. Я не посмею тебя расстраивать. Правда, мы ему никогда не

расскажем? – обратилась Зоя Григорьевна к бездушной, бессловесной машине.

- Ты у меня хороший, - она похлопала автомобиль по капоту, как старого верного пса. –

Ты друг мой и тебя мне подарил Сереженька на юбилей. Ты помнишь? Я тогда очень

радовалась, но ты только не обижайся – я радовалась вовсе не тебе, а тому, что мой сын не

забывает меня, любит и балует. Я ведь его так люблю. А эти слезы, ты не обращай на них

внимания – это просто накопилось. Я очень впечатлительная стала, вот увидела тебя,

вспомнила про Сережу и заревела, как девочка.

Зоя Григорьевна тихо рассмеялась, сняла варежку и оттерла слезы с лица.

- Ну, совсем распустилась. Я очень капризна, да? – снова обратилась она к своей машине.

– Вроде бы не на что жаловаться, все живы-здоровы, мой сыночек занимается любимым

делом. Чего же я все тоскую, а?

«Лада» ничего не сказала, потупив фары, но женщина сама знала ответ на этот вопрос и

то успокаивала им свое сердце, то бередила. Это мать тосковала по сыну – вот и все. Зоя

Григорьевна нежно любила своего единственного ребенка, и она всю жизнь вела себя так,

чтобы не навязываться ему, не мешать. При этом Сергей знал, что на нее всегда можно

положиться и что мать обязательно придет на помощь по первому же зову. Бывали и случаи,

когда она не спешила помогать, таким образом подталкивая сына к самостоятельному

решению, помогая ему стать настоящим мужчиной, и он впоследствии не раз благодарил ее

за мудрость. Но совсем недавно Зоя Григорьевна поняла, что ее помощь больше никогда не

потребуется. Это мать осознала, что ее сын больше не ребенок.

В последнее время она очень часто плакала, тоскуя и одновременно кляня себя за эгоизм.

Зоя Григорьевна желала благословить сына на дальнее, взрослое плавание, но не находила в

себе сил побороть глодавшее ее изнутри одиночество.

- Какая же я глупая! Ведь жаловаться не на что. Мой сын любит меня, бережет, он

уделяет мне достаточно внимания. Но пора бы принять, что он самостоятельный, занятой

человек – у него своя жизнь, Сережа помогает людям, а я не имею ни малейшего права его

тревожить. Знаешь, мое верное ландо, - Зоя Григорьевна продолжала нежно гладить машину,

- похоже, что это он стал взрослым, а я, наоборот, превратилась в ребенка.

Женщина помолчала чуть-чуть, а потом сказала:

- Я глупая, и жизнь у меня глупая. Дети взрослеют, все идет своим чередом, но почему

все-таки так грустно, одиноко? Когда же, где на пути я потеряла самое дорогое, что у меня

было, – саму себя?

71

В городе Вышнем ни звука. Колючая снежинка упала Зое Григорьевне на нос, – женщина

вздрогнула от неожиданности, потом звонко, юно рассмеялась и пошла отпирать свой

магазин. Можно было и не спешить, все равно в лавку очень редко заглядывали посетители.

Резкий химический запах Зоя Григорьевна почувствовала уже на пороге, сперва не

придав ему значения. Она достала из сумочки ключ, но он не понадобился, – дверь оказалась

взломана (опять эти малолетние хулиганы!). И только войдя в магазин, старушка поняла, что

случилось нечто по-настоящему ужасное. У нее моментально началась тошнота, в глазах

защипало, а во рту образовался неприятный ацетоновый привкус – женщина спешно

покинула лавку. На улице ее вырвало.

Когда приехала скорая помощь, пожарные и милиция, помещение книжной лавки

полностью проветрилось. Зою Григорьевну доставили в больницу с легким отравлением.

Вот, что она рассказала через несколько дней продавщицам «Столовой №1», для которых

бывшая библиотекарша окончательно превратилась в городского идола:

- Только войдя в магазин, я поняла, что этот резкий запах идет изнутри. Я уверяю вас, не

было ни дыма, ни огня – только легкий, едва заметный туман. Ума не приложу, откуда он

взялся. Очень скоро у меня началась тошнота, но, разумеется, я успела разглядеть, что

произошло в магазине. Ах, вы же у меня никогда не бывали… В общем, там много полок и

на всех расставлено огромное количество книг. Обычно расставлено, но когда я вошла в

магазин, их там… не оказалось. Вы представить себе не можете, как я была поражена. Все

эти книги, с которыми я имела дело каждый день, в бумажных и твердых переплетах, в

суперобложках, большого и маленького формата, карманные и миниатюрные – все они

превратились в темно-серый пепел! А вот пластмассовые и деревянные изделия не

пострадали. Эксперты потом подтвердили, что в магазине не было пожара, хотя большего от

них добиться не удалось. Но известно одно – все книги в моей лавке обернулись прахом…

* * *

Стоило лишь тебе выпить пачку кефира, отчего есть захотелось еще больше, и усесться с

газетами на кровать, как вокруг, вовне моментально образовалась абсолютная тишина.

Поначалу она тебя не тревожит.

Ты листаешь газеты в поисках объявлений о найме на работу, но очень скоро

убеждаешься, что это бессмысленное занятие. Прежде всего, ты не имеешь четкого

представления о цели поиска, – ты не специализируешься ни в одной области, не имеешь

высшего образования и поэтому не знаешь, какую именно рубрику выбрать. А, между тем,

специализация, высшее образование и опыт – это основные условия в подавляющем

количестве объявлений. Более того, ни одно из объявлений не гарантирует скорой прибыли.

И, что хуже всего, в городе Вышнем не так уж много свободных рабочих мест. Это не тот

случай, чтобы гордиться собственной развитой интуицией, но все же предчувствие чего-то

подобного у тебя было изначально.

Откладываешь газеты и с досадой вздыхаешь. Теперь сидишь молча, неподвижно.

Почему-то наваливается усталость. И тут ты внезапно замечаешь тишину. Создается

впечатление, что все это время она кошкой наблюдала за тобой, испытывающе следила за

каждым движением. Но, по сравнению с кошкой, тишина попросту невообразимых размеров.

И эту затаившуюся громадину ты обнаруживаешь только сейчас.

В комнате один слабый источник звуков – это ты, остальное (в углах, за стенами, на