Владимир Выговский - Огонь юного сердца

Но в ушах так звенело, что я не слышал его крика. Я потерял сознание.

ЧЕЛОВЕК—НЕВИДИМКА

На следующий день меня вызвали опять.

—Я не понимаю, Петер,—заговорил штурмшарфюрер СС Магденбург подчеркнуто спокойно, тихо, как будто ласково,— почему ты такой нерассудительный. Германское командование может тебе хорошо заплатить. Ты теряешь много денег! Мог бы поехать в Италию, на Капри или во Францию, в Париж. Можешь выехать в Югославию... До самой старости тебе хватило бы денег на гулянья!.. Ты увидел бы много нового, интересного. Тебе не нужно будет работать, ты можешь даже и не учиться, как захочешь, карьера сама к тебе придет, за такие деньги можно что угодно купить!.. Я догадываюсь, о чем ты думаешь. «Совесть», «предательство» — эти слова вертятся у тебя в голове... Совесть, да будет тебе известно, это порок человеческого общества. «Я освобождаю человека,—учит фюрер,— от уничтожающей химеры, которая называется совестью. Совесть, как и образование, калечит человека». А относительно так называемого предательства, ты никого не предаешь, большевики тебе вовсе не нужны... Скоро мы их перестреляем, как собак. Ну скажи, разве это разумно?.. Тебе только четырнадцать лет, а ты уже на тот свет собираешься, и, главное, добровольно. Будь рассудительным, Петер, назови хотя бы одну явку подпольщиков.

Я молчал.

-Ну!..

-Не знаю никаких явок...

-Говори, пока не поздно!

-Я ничего не знаю... Никаких явок...— повторил я.

-Доннер веттер! — не выдержав, выругался штурмшарфюрер СС— Я развяжу тебе язык.— В руке у него появилась короткая ременная нагайка. Размахивая ею, он кричал: — Тут свинцовый наконечник, кожа лопнет, если ударю! Лучше отвечай, где явка! Отвечай!..

Озверелый гестаповец начал свирепо хлестать меня нагайкой. Я скорчился от острой боли. Заныла, затекла спина, словно к ней приложили раскаленное железо.

—Отвечай!..

Я больше не мог терпеть и, не выдержав, начал кричать.

—Ага, книжный герой!—шипел штурмшарфюрер.—Я проучу тебя... Подохнешь здесь, и никто не узнает! Будешь отвечать? Будешь? — И по моему телу еще чаще заходила нагайка.

Но сразу же как-то неожиданно боль притупилась. Затуманилась голова. Стало темно. Половина, на которой я лежал, вдруг отделилась от пола и вместе со мной куда-то поплыла... Дикие окрики штурмшарфюрера заглушил нарастающий гул моторов.

Я увидел танки... Наши советские танки. Немцы бежали, бросали оружие, поднимали вверх дрожащие руки. «Сюда, сюда, тут они попрятались!» — начал показывать я танкистам. Откуда-то выскочил штурмшарфюрер СС Магденбург, оборванный, босой, без оружия. Подняв вверх руки, он запричитал: «Ты будешь отвечать? Будешь?»

На станции загудел паровоз. Туда бросились бежать люди с цветами. Побежал и я... Сразу же на платформе увидел комиссара Левашова...

-«Ты почему опаздываешь, Петя? — спросил он, протягивая руку.— Давай влезай, поедем в Москву...»

Я забрался к нему.

-«Как?.. Вы воскресли, товарищ комиссар?» «А я и не умирал. Рано ты меня похоронил...» «Как?!»

-«Очень просто. Ты что, не знаешь? Люди с чистой совестью не умирают...»

-«А штурмшарфюрер СС говорит, что нет совести...»

-«Не верь, Петя, фашистской болтовне...»

-«Скажите, Виталий Иванович, а у меня совесть чиста?..»

-«Думаю, что да, ты гестаповцам никого не выдал, молодец!..— И комиссар протянул мне орден Ленина.— Носи его, ты заслужил...»

Паровоз загудел и поехал быстро-быстро... В лесу внезапно раздался оглушительный взрыв, и эшелон, словно игрушечный, полетел под откос. Его подорвали, оказывается, углевцы... «Зачем они это сделали?.. Ведь это не тот эшелон, а наш...»

Меня тяжело ранило, мне стало больно... Откуда-то появилась Волошка — в белом платье, с распущенными золотыми волосами... Низко наклонившись надо мной, она продекламировала:

Закончится скоро гроза.

У матерей прояснятся глаза.

Наше время придет —

Сгинут фашисты.

Снова солнце взойдет.

Станет небо безоблачным, чистым...

-«Валя!..— вскрикнул я, протягивая к ней руки.— Валя!» От моего крика Волошка куда-то исчезла, а вместо нее я увидел штурмшарфюрера СС Магденбурга...

—Ты будешь отвечать? Будешь? — кричал он, истязая меня нагайкой.

«Я бредил... я бредил!..» — мелькнуло у меня в голове.

В кабинет вошли какие-то люди. Меня облили холодной водой, бросили на носилки и куда-то понесли. Скоро я услыхал знакомый скрип двери. Это была моя камера. Тут меня сбросили с носилок и еще раз обдали холодной водой. От воды мне стало на мгновение приятно, а потом я опять потерял сознание...

Ночью нестерпимо хотелось пить. G уст невольно срывалось:

—Воды... Воды... Воды...

И неожиданно к моим губам кто-то приложил флягу с прохладной водой. Утолив жажду, я быстро заснул. А утром, когда проснулся, возле меня никого не было.

«Что за чертовщина, неужто все это показалось?..»

Позднее, через несколько часов, я обнаружил у себя в кармане плитку шоколада и пачечку сахарина.

«Что это значит? Кто обо мне заботится? Не провокация ли это?.. Но почему именно таким образом?»

На следующую ночь я не спал почти до утра — все ждал таинственного человека-невидимку, которой напоил меня водой и положил в карман шоколад, но он больше не появлялся...

ПРИЕМ ГРУППЕНФЮРЕРА СС

Неделю меня не трогали, а когда я немного поправился и начал ходить, вызвали снова. Но на этот раз уже не били. Встретили меня очень любезно. Рядом со штурмшарфюрером СС Магденбургом сидел какой-то мужчина в гражданском. Он все время сосал толстую сигару и, казалось, не замечал меня. А на самом деле его хитрые мышиные глазки впивались в меня с такой силой, что по телу забегали мурашки... Штурмшарфюрер СС при нем держался как-то особенно сдержанно — вероятно, это был его начальник.

- Ist das ein Partisan?!— обращаясь к Магдеибургу, спросил с иронией мужчина в гражданском, указав на меня пальцем.

Штурмшарфюрер СС как-то несмело кивнул головой

Да, господин группенфюрер СС,—заговорил он по украински.— Это партизан.

-Ха-ха-ха! — рассмеялся группенфюрер СС.

-Вы, вероятно, много вина выпили сегодня, штурмшарфюрер СС.

-Что вы! Говорю правду, господин группенфюрер СС, мы с ним знакомы еще с Киева.

-«С Киева»... А сейчас вас просто судьба свела? Что ж, романтическая встреча! Так бывает в жизни. Но, к сожалению, это бред после хмельного. Вы, как мне известно, неделями не просыпаетесь от пьянства. Вам надо хорошенько выспаться, иначе я буду вынужден освободить вас, штурмшарфюрер СС. Нет-нет, не возражайте, посмотрите, какие у вас красные глаза! Идите проспитесь. Да разве партизаны такими бывают? Совсем птенец... А ну, мальчик, подойди ко мне поближе.