Ольга МИТЮГИНА - ХРАМ МОРТИС-2. Посланница преисподней

Эет посмотрел на исцарапанного Вирлисса и задумчиво покусал нижнюю губу.

— Какое счастье, что никто не собирается нас убивать, – легкомысленно отмахнулся Вир, осветив лицо самой беспечной из своих улыбок. – Ну что ж, сударыня, я предоставлю вам возможность загладить вину. Где ваши притирания?

— Они… – начала было Ариэлла, но Вирлисс мягко прервал её.

— ….а пока вы приводите меня в порядок, Эет примет присягу от своих новых слуг. Думаю, они тоже захотят прогуляться вместе с нами по городу, – с самым очаровательным видом заявил вампир. – В конце концов, не пора ли уже посмотреть на эту хвалёную гвардию в деле?

Ариэлла от изумления глотнула ртом воздух.

— Вы хотите… чтобы вас сопровождали… ваши собственные воины?

Эет, склонив набок голову, одобрительно хмыкнул.

— Именно, – любезно подтвердил вампир.

Ариэлла едва сдержала восторг.

О Вельзерен, может, хоть наличие собственной охраны убедит немёртвых в честности дома Сегерика? К тому же… если в городе всё же произойдёт стычка с демонами Эрмеба, солдаты с большим рвением будут защищать своего господина, чем её…

А она и сама справится!

— Как пожелаете, – склонила она голову, чтобы скрыть довольную улыбку. Кто знает, вдруг эти странные мальчики опять не так поймут?… – Ваши собственные воины, замаскированные, в толпе – чтобы не привлекать к нам излишнего внимания. Да?

— Вам виднее, сударыня, вам виднее, – усмехнувшись уголком рта, развёл руками лич.

Эет

Эет и герцог стояли на высоком помосте посреди огромного, залитого светом факелов, зала. Один за другим сюда входили воины – высокие мускулистые мужчины, и только крылья за спиной да небольшие рожки на коротко подстриженных головах выдавали в них демонов.

Каждый, входя, преклонял колено перед Эетом и произносил слова присяги:

— Я клянусь служить вам, лорд Эет, и отныне признавать только в вас своего господина. Клянусь, что не будет для меня иного повелителя, кроме вас и Владыки Вельзерена, и ни одно слово, кроме слова Владыки, не способно будет отменить ваш приказ. Жизнь ваша и честь ваша отныне – моя жизнь и моя честь.

Эхо слов последнего воина отзвучало под сводами зала. Эет молчаливо смотрел на сотню отборных солдат, замерших перед ним. Свет факелов скользил по металлу копий и наплечников, блестел на заклёпках кожаных нагрудников – и на броне крыльев.

Не верилось, что это – его собственные воины, готовые пойти ради него в огонь и в воду… Что ж, у него будет время в этом убедиться.

— Я надеюсь, – мягкий голос Сегерика заставил немёртвого выйти из задумчивости, – что вы обеспечите этим юношам достойные условия жизни там, на Атариде.

Эет внимательно всмотрелся в герцога. Сегерик грустно глядел на солдат.

— Вы… Могу я просить вас помягче обращаться с ними? – спросил хозяин замка у своего гостя. – Я обычно даю моим демонам приличное содержание и крышу над головой… Они хорошо питаются и имеют возможность следить за собой и за состоянием своего вооружения, тренироваться… В конце концов, благополучие воинов – это и благополучие их повелителя. Как вы считаете?

Эет глубоко вздохнул. Да, демоны – это не скелеты… Они, прежде всего, живые.

— Вы правы, – кивнул он. – Я предоставлю этим молодым лю….гм….этим юношам самые хорошие условия, какие только смогу. Почему бы им не построить у подножия Храма посёлок? Пусть живут там вместе с семьями – ведь у них же есть семьи? С вашего разрешения, разумеется, – спохватившись, добавил юный маг.

Сегерик с улыбкой развёл руками.

— Вы великодушны. Конечно, я не против. Пусть возьмут своих близких… И пусть на Атариде рождаются дети! Однако позволю себе дать вам совет. Демоны – своеобразный народ. Конечно, им так же нужны еда и питьё, как всем живым существам, но силу они получают не от этого… Демон должен поглощать души. Понимаете, друг мой? Вы должны позволять своим подданным выискивать негодяев в вашем мире и заключать с ними контракты, договоры о продаже души. Иначе вы загубите их. Увы, такова демоническая природа.

— Мы это уже обсуждали, – вздохнув, кивнул Эет. – Равно как и допустимые обещания в контрактах с грешниками. Конечно, я не откажу своим подданным в том, что позволяю вашим.

— Отлично, – Сегерик мягко улыбнулся. – Тогда у меня ещё один вопрос. По поводу денег… Вы не думаете платить воинам жалование, поддерживать торговлю с нашими городами – да и со странами вашего мира? Взимать пошлины и налоги? На жалование ваши граждане смогут приобрести и новое вооружение, и еду, и отправить в обучение детей. Словом, деньги – это деньги. А дом Сегерика будет счастлив оказать вам всяческое содействие. Здесь, у нас, наследники этих юношей смогут обучиться и ремёслам, и военному делу, и магии…

Поймите меня правильно, – вздохнул герцог, – я вовсе не стремлюсь обидеть вас, но я вижу, что вы – неопытный юноша, который большую часть своей жизни провёл за научными исследованиями. Управление же страной, политика – дисциплины несколько иного порядка. Я мог бы для начала ссудить в казну Атариды некоторые деньги – для выплаты того же жалования, – но, как вы понимаете, не просто так…

— Погодите.

Эет закусил губы. Чёрт возьми! Одно дело нацепить наплечники и поиграть в дипломатический приём, и совсем другое – вдруг обнаружить, что на самом деле являешься правителем Атариды… Со всеми вытекающими.

Хороший вопрос задал Сегерик! И – дьявол! – на него существует прекрасный ответ, но…

В Храме, среди прочего, хранится и казна Атариды. Пять комнат с полками, доверху наполненными ящиками с золотыми монетами. Пожертвования верующих и налоги… Конечно, можно вновь пустить эти деньги в оборот, выплачивать жалование из них. Можно восстановить налоговое законодательство… Даже установить пошлины: на торговлю с Невенаром и со странами Земли.

Но если вернутся жрецы?

На возвращение Госпожи он давно потерял всякую надежду. Ни на йоту не верил, что Ларинна помнит о нём. Да и есть ли у неё возможность добраться до Атариды?…

Но вот святые отцы…

Разве они не заинтересуются появлением новых существ в большом мире? Разве не забеспокоятся о святыне богини?

Разве не решатся на возвращение?

А Госпожа приказала ему хранить Храм до её возвращения – либо до возвращения жрецов.

— Что-то не так? – спросил Сегерик.

Эет стиснул зубы так сильно, что на скулах заходили желваки.

Какого чёрта! Разве Госпожа приказала, дождавшись святых отцов, вернуть им Храм? Появление жрецов просто принесёт освобождение, разрушит необходимость неотлучно находиться при святилищах или, покидая, подыскивать себе надёжную замену…

Да, он освободится.

Но разве Храм перестанет быть его домом? Почему он должен отдать свой дом первому же самодовольному кретину, который пожелает? Только потому, что тот носил тогу жреца?