Ольга МИТЮГИНА - ХРАМ МОРТИС-2. Посланница преисподней

Они задумали великолепное предприятие – которое принесёт освобождение Владыке, Невенару – избавление от проклятия, а лично ей…

Ариэлла коротко рассмеялась и на мгновение уткнулась в подушку, представив, что может лично ей принести осуществление этого плана.

Нет, всё-таки Эет умница. Остаётся только один вопрос: зачем ему так болеть за Владыку? Да и проблемы Невенара личу, по большому счёту, до известного места. Откуда же такое великодушие?

Нет-нет, очень хорошо, что государь Атариды обратился к ней. Именно к ней. Умница-то он умница, но не интриган. Ведь наверняка что-то задумал, и её долг демона – выяснить, что именно. И тут ничего лучше совместного путешествия и придумать нельзя.

Нет, конечно, можно спросить прямо, но это глупо. Если Эет не сказал сразу сам, то и не скажет. Соблазнять его тоже не умнее: Эет не из сластолюбивых идиотов, что ведутся на подобный примитив.

К тому же, она действительно не отказалась бы от ещё одной ночи с ним – но только ради него самого. Он ей нравился.

Как и Вирлисс.

Они оба относились к ней по-дружески: не отталкивая, но удерживая на некой границе… и это заводило. Будило охотничий азарт. И хотелось получить их снова. Обоих. Вместе или по отдельности – неважно. Только бы получить.

Но уже иначе. Добровольно.

И – ах! – как заводило понимание, что такое практически невозможно! Как оно заводило!…

Так что… не стоит смешивать одно с другим. Она станет смотреть, слушать и наблюдать, пытаясь понять мотивы, толкающие государя Атариды и его советника в столь отчаянное приключение.

И, если повезёт, возможно, они снова…

Словом, нет ничего лучше, чем сочетать приятное – с полезным. Старая, как мир, истина.

Девушка сладко потянулась, выгнувшись всем телом и распахнув крылья во всю ширь: баронесса спала, запахнувшись в них, словно в накидку. Покрытые металлом с внешней стороны, способные служить и щитом, и оружием, с изнанки крылья демонов походили на шёлк – и нисколько не мешали сну.

Правда, созданиям Вельзерена приходилось накладывать на постели особые заклятия, придававшие белью небывалую прочность. В самом деле, мало приятного проснуться на разодранных простынях и выпутываться из тряпья, отцепляя от когтей на крыльях лоскуты и нитки – потому такие заклятья являлись частью быта демонов.

И Рири не могла не оценить удобства каюты: вечером, совершенно больная, плюнув на всё, девушка упала на постель – а проснулась на целёхоньких атласных простынях, нежных, ласкающих кожу…

Да ещё и заботливо укрытая одеялом.

На подзеркальном столике стояла огромная ваза – с огромным букетом алых тюльпанов. На гладких лепестках дрожало солнце, дробилось в хрустале, отражалось в зеркале…

Рири зажмурилась от смутного предвкушения чего-то сладостного, неизъяснимого, и прикусила острыми зубками нижнюю губу. Интересно, кто из парней проявил такое внимание? Или это магия самого судна?

Кстати, очень может быть. Корабль удивителен, и уж точно в Невенаре нет ничего похожего. Она слышала, как обменивались замечаниями о Скидбладнире Вирлисс и Эет: он таков, каким хочет видеть его владелец.

Значит, у Вира прекрасный вкус. И любовь к утончённой роскоши.

Девушка встряхнула головой, сбрасывая остатки ленивой истомы, и спрыгнула с кровати. Ноги по щиколотку погрузились в мягкий ворс малинового ковра. Мурлыча песенку, Ариэлла направилась в ванную.

О да, в каютах были и ванные комнаты.

Закончив с водными процедурами, демонесса приоделась самым соблазнительным образом: натянула узкие чёрные брюки и полупрозрачную белую рубашку. Не заправляя её под ремень, Ариэлла поднялась на палубу, накинув на плечи куртку с прорезями для крыльев.

Холодный ветер сразу дал о себе знать: резкий порыв бесцеремонно задрал рубашку, обнажив живот, кинул пряди на лицо. Девушка, придерживая куртку у ворота, рассмеялась и запрокинула голову, открываясь этой неистовой небрежной ласке.

Море волновалось, в вышине куда-то быстро неслись облака.

— Доброе утро, Рири, – раздался сзади негромкий голос.

Демонесса обернулась.

Вир стоял, опёршись ладонями о фальшборт, и, повернув голову, через плечо смотрел на девушку.

Юноша улыбался, но на дне глаз таилась печаль.

— Эт отправился в Храм, – сообщил Вирлисс, хотя Ариэлла и не спрашивала об Эете.

— Ясно, – она подошла и встала рядом, точно так же опёршись о брус фальшборта и положив свою ладонь возле ладони Вира. – Кстати, спасибо за цветы.

Во взгляде Вира появилось искреннее недоумение.

— За какие?

— Да так… – Ариэлла небрежно отмахнулась. – Букет в моей комнате… Я почему-то решила, что надо сказать тебе спасибо. – И быстро сменила тему: – Значит, Эет отбыл в Храм. А что же ты?…

Вирлисс пожал плечами.

— Не хочу, – коротко ответил он. И, помолчав, добавил: – С приготовлениями к посольству Эт разберётся без советника. Я вернусь в Храм вечером. К самому прибытию твоего отца.

— Если ты из-за меня… – начала Ариэлла.

— Нет, Рири, – вздохнул Вир. – Ты ни при чём.

Демонесса, склонив голову набок, внимательно вгляделась в собеседника.

— Боишься? – прямо спросила она.

Какое-то время тариллин молчал, и девушка решила уже, что он не ответит. Но Вир ответил.

— Боюсь.

Уронив это короткое слово, вампир отвернулся и снова устремил взгляд на море.

Ариэлла положила свою ладонь на его и ободряюще сжала.

— Крепись.

— Стараюсь.

Они молчали, слушая, как вздыхает ветер в парусах. Его рука лежала под её ладонью.

— Я не понимаю, какого чёрта ты так заморачиваешься на одной девчонке, но вижу, что тебе тяжело, – наконец нарушила тишину суккуб. – Почему она не приходит в себя?

Вирлисс прерывисто вздохнул и запрокинул голову.

— Не надо, Рири, – наконец тихо попросил он. – Не надо.

— Слушай… Я не знаю, конечно, насколько это тебе поможет… Может, вообще не в тему… – Ариэлла участливо смотрела на молодого человека. – Но, если нужна будет разрядка… Как мужчине. Именно как мужчине. – Суккуб улыбнулась уголками губ, но взгляд был серьёзен и полон сочувствия. – Нет проблем. Договорились?

Вирлисс тоже улыбнулся: напряжённо – и высвободил свою руку из-под ладони Ариэллы.

— Спасибо, – кивнул он. – Я понял.

— Надеюсь, – Ариэлла вздохнула и перевела взгляд на море, облокотившись о брус планшира. – Ты сам себе усложняешь жизнь, Вир. Секс и любовь – не одно и то же.

— Суккуб мне будет рассказывать о любви! – фыркнул Вирлисс, не сдержав раздражения, но тут же взял себя в руки. – Прости.

— Может быть, ты мне расскажешь? – невозмутимо осведомилась Ариэлла. – О Фрей.

Юноша сжал губы так сильно, что они стали почти невидимыми.

— Рири, я тебя очень прошу. Пожалуйста, прекрати. И не надо меня жалеть.