Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

– Что ж, – Лешка положил ладонь на плечо напарника. – Может быть, нам и стоит принять предложение этих достойных людей? А, как мыслишь, дружище Аргип?

Аргип тут же кивнул:

– Думаю, стоит.

– Что ж, – с мягкой улыбкой Алексей обвел взглядом актеров. – Тогда позвольте угостить вас после спектакля вином.

– Вином? Вот это дело! – Леонид восхищенно хлопнул в ладоши. – Как здорово, что мы с вами встретились. О! Послушайте‑ка, а может, вы сыграете с нами уже сегодня вечером?

– Может, и сыграем, – весело отозвался Лешка. – Скажите только – что играть?

Старик Периклос ухмыльнулся:

– Одну мою пьесу. Называется – «Деяния Диониса».

– Где‑то я уже слышал это название, – задумчиво протянул Алексей.

– Это поэма Нонна, – добродушно пояснил мэтр. – Я переделал ее в пьесу. Деметру и Афину у нас играют близнецы, Диониса – Леонид, Федул – сатира, я – Зевса. Пока решили обойтись без царя Парика… Но теперь он у нас есть – ты! И даже – со слугою. Вот слова… – старик протянул новому актеру объемистый список. К вечеру надо выучить… да тут немного.

– Выучим, – с готовностью кивнул Лешка. – Чего ж не выучить‑то? Да, у вас, верно, и грим найдется и прочее?

– Найдется, – мазнул рукой Периклос. – В нашей тележке много чего есть, почти все, кроме вина и денег.

– Да‑а… Самого‑то главного у вас и нет!

Текст роли оказался несложным, а слова «царского слуги» Аргипа и вообще уложились всего в несколько фраз, типа «кушать подано». Впрочем, даже и этого для юноши явно было много – он краснел, читал, потом шевелил губами, устремив тоскливый взгляд в обложенное облаками небо. Лешка только головой качал, глядя на мучения напарника, да, как мог, подбадривал:

– Веселей, веселей, Аргип! Побольше куража, наглости – мы ведь с тобой артисты! И кто сказал, что – плохие?

Спектакль прошел на ура! Не помешал и легкий дождик, что закапал ближе к концу пьесы. На импровизированной сцене метал громы и молнии разъяренный Зевс – Периклос, козлобородый сатир Федул был уморительно смешон, богини – близнецы «Электроники» – замечательно гневливы, а Дионис – Леонид – вообще – великолепен! В сем созвездии несомненных актерских дарований, к своему удивлению, Алексей неожиданно тоже пришелся весьма к месту – ну, настолько перевоплотился, что и сомнений никаких быть не могло – царь! Истинный царь! Владыка. Лешка и сам не знал, как это у него так получается, ведь в прошлой своей жизни он никогда никаких ролей не играл и в самодеятельных спектаклях не участвовал. Зато сейчас… кем он только не был! Рабом, мелким чиновников в ведомстве государственного призрения, воином пограничной стражи – акритом, бойцом, или, вот сейчас – важным сотрудником тайного имперского секрета, облеченным немалым доверием. Старший тавуллярий, жених, в ближайшем будущем, можно надеяться – счастливый муж – все это тоже роли… Роли… Роли? Нет! Жизнь!

А на подмостках, между тем, подходила к концу финальная сцена, замечательно сыгранная близнецами. Лука (или Леонтий, как их тут разберешь?) в образе Афины Паллады грудью бросался на защиту вина:

Гроздь моя превосходней всех растений, без винной

Влаги никто из живущих яств вкушать и не станет

На пирах, и без винной влаги и пляска не в пляску!

Вот именно. Хорошо сказано.

Леша ухмыльнулся и вместе со всеми артистами под гром оваций вышел на сцену – кланяться.

Заночевали господа артисты здесь же, в Зуброво, хоть староста соседней деревни Геронтий и звал их к себе. Старик Периклос его внимательно выслушал, но вежливо отказался, потом пояснив своим, что ходить по соседним селениям труппе нет никакого смысла – все их жители уже посмотрели пьесу. Надо сказать, весьма своеобразную, проникнутую явным языческим духом. В Константинополе, скорее всего, она была бы запрещена, но вот здесь, в провинции, ничего, проходило. Тем более, провинция‑то – не имперская, турецкая, а туркам, естественно, нет никакого дела до христианских канонов, да и в ислам они никого особо не тянут. Красота – играй, что хочешь!

Алексей не обманул, проставился – вечером всей труппой усидели пару кувшинов вина в деревенской корчме, после чего отправились спать. А с утра… С утра уже вышли в путь. На запад! В Видин. Конечно, этот самый Видин нужен был старшему тавуллярию, как собаке пятая нога, но общее направление его очень устраивало – как раз в Сербию, где крестоносцы. Правда вот, куда лучше было бы двигаться по левому – северному – берегу Дуная – там нет турок.

По утрам все так же стояли туманы, густые, похожие на крахмальный кисель, издали даже казалось – по ним можно запросто плыть на лодке или на плоту. Лешка даже представил себе, как бы поплыли – через ущелье, к реке, затем по лощине… Да‑а, на лодке или плоту – это не то, что тащиться пешком, сбивая в кровь ноги о каменистые тропы.

– Что‑то мы медленно двигаемся, – как‑то под вечер посетовал Алексей. – Да и крупных селений по пути нет, – он хитро посмотрел на толстяка Леонида, страдавшего от тягот пути, пожалуй что, больше всех.

– И что ты предлагаешь? – оживился тот. – Лететь на крыльях.

– Зачем на крыльях? Я предлагаю плыть по реке.

Лешка обязательно нужно было поскорее переправиться через Дунай, в Валахию, он специально для того и завел сей разговор.

– По реке? – старик Периклос желчно засмеялся. – Так там же турки!

– Турок мы скоро встретим и здесь, – покачал головой Федул. – Странно, что еще до сих пор не встретили.

– Да, надо бы поберечь парней, – Леонид посмотрел на близнецов. – Мы‑то вряд ли турками нужны, а вот молодых людей они вполне могут забрать в рабство.

– Это, кстати, не только нас касается, – Лука (или Леонтий?) кивнул на новичков. – Их тоже.

– Пожалуй, пожалуй, – охотно согласился Лешка. – Вот потому‑то нам надобно поскорей миновать опасные места. Я знаю у Златицы полно турок!

– У Златицы? – Периклос нахмурил брови. – Та это ж совсем рядом. Думаю, мы там будем уже завтра!

Алексей помотал головой:

– Вот и я о том же толкую. К реке! Нужно идти к реке, и там добраться до Видина на каком‑нибудь попутном судне. Ну, если и не до самого Видина, то, по крайней мере, проплыть опасное место, а дольше идти по валашской стороне. Там уж точно нет турок, там – крестоносцы!

– А они не в Сербии?

– И там тоже!

– Крестоносцы! – тряхнув кудрями, разом возликовали близнецы. – Думается, они все‑таки разобьют турок!

– Да уж, – улыбнулся мэтр. – По крайней мере, на это многие надеются. Правда, лет двести с лишним назад крестоносное воинство обратило свой меч на Константинополь! – старик вновь нахмурился. – Огнем и мечом рыцари прошлись по землям империи, и она перестала существовать, возродившись лишь через какое‑то время. Так что крестоносцы – те еще союзники. Хотя… Нам теперь – хоть какие! Император – вассал турецкого султана, почти все имперские провинции – под пятой магометан, остался лишь один город – столица. Которая, увы, уже далеко не так сильна, как в старые годы, когда базилевсы правили доброй половиной мира.