Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

Лешка с большим интересом слушал слова мэтра – историю империи ромеев – Византии он помнил плохо, куда лучше знал европейское средневековье и Возрождение – поскольку этим интересовался, ну и историю Россию, само собой – то, что было изложено в учебных пособиях. А вот Византия… Так, прочел кое‑что в учебнике о падении Константинополя – мало, мало! Знать бы все поподробнее, точно – уж тогда бы, наверное, можно было бы попытаться что‑то изменить… Если, конечно, изменится. Алексей усмехнулся – кажется, подобные мысли пришли в его голову впервые. Да, наверное, хорошо было бы сейчас знать наверняка – чем закончиться противостояние крестоносцев и турок?! Вторгнуться лив Болгарию венгерские и польские рыцари? Или, наоборот, турки пойдут по Валашским дорогам? Кстати, сын и жена валашского господаря Влада Дракула находятся в Эдирне, в заложниках у турецкого султана! Лешка неожиданно улыбнулся, вспомнив приключения… где‑то двухлетней давности… да, примерно так… Сын воеводы Дракула – тоже Влад. Забавный такой мальчик, впрочем, отважный и честный. Влад… Только уже не Дракул – «Дракон», а – Дракула – «Из рода Дракона». Если верить голливудским фильмам – будущий вампир, черт его возьми! А вообще, славный парнишка…

Они вышли к Дунаю к вечеру на следующий день. Весь день с утра – даже с ночи – не переставая, лил дождь, прекратившийся лишь после полудня. Сразу стало заметное теплее и проглянувшее сквозь разрывы туч солнышко весело отразилось в лужах. Словно того и дожидались, радостно запели птицы, изумрудами засверкали вечнозеленые кустарники и деревья, запахло свежестью, с окрестных полей прозрачными клубами поднимался пар. Вечером небо совсем очистилось, и закатное солнце без вязких помех окрасило багрянцем светлые воды широкой реки. Дунай… Там, на том берегу – далеко, ничего не скажешь – Валахия. Крестоносцы и турки. Интересно, кто из них победит?

У самой реки, на излучине, притулилось селение – довольно крупное, Лешка с ходу насчитал два десятка домов. В основном, двухэтажных, деревянных, но попадались и каменные, с красными черепичными крышами и заборами, выкрашенными в веселенькие цвета – травянисто‑зеленый, небесно‑голубой, солнечно‑желтый. Приятное было селение… этакий небольшой городок, правда, без крепостных стен, потому и – село, не город. У домов, повсюду, виднелись яблоневые и вишневые сады, кусты смородины, крыжовника и малины. На небольшом пригорке – каменная церковь с золоченой луковкой и крестом. На реке, у пристани, виднелись рыбачьи челны и две большие грузовые барки.

Завидев храм, все артисты дружно сняли шапки и перекрестились.

– Ну, кажется, добрались, Бог миловал! – вытерев со лба пот, улыбнулся толстяк Леонид.

Чем‑то вечно недовольный Федул тут же хмыкнул:

– Не говори «гоп»!

– Крупное село, – не обращая на них внимания, задумчиво протянул Периклос. – Православный храм… Мечети и минарета не видно – значит, не магометанское. Эрго – мы можем показать там пьесу и неплохо заработать. Как раз на дорогу.

– Верно говоришь, старина! – обрадовано воскликнул Леонид. – Только, наверное, сегодня уже поздно.

– Выступим завтра, – мэтр пригладил бороду. – Пока сегодня отыщем ночлег, перекусим… Завтра порепетируем и начнем.

– Что будем ставить?

– «Цыган», – улыбнулся Периклос.

«Цыгане» – эта была чисто его пьеса, без всяких чьих‑нибудь переделок. Веселая комедия о сельском простачке, оказавшемся вдруг в цыганском таборе. Лешке эта вещь нравилась – никаких тебе занудств, много смешных ситуаций, шуток, и вообще, весело. Простачка – этакого деревенского увальня – играл, разумеется, Леонид, один из близнецов – Лука (или Леонтий) пробовал себя в роли своенравной наследницы богатого поместья, рядом с которым расположился на ночлег табор, а его брат Леонтий (или Лука) должен был изобразить приемную дочь цыганского вожака (Федула), как выясниться по ходу действия – пропавшую когда‑то давно сестру своенравной богачки. Простачок давно и тайно влюблен в наследницу, а у приемной дочки вождя имелся обожатель – один разбитной «душа на распашку» цыган – Лешка. Сам мэтр читал текстовку, а Аргипу – к его несказанной радости – выпали совсем уж мелкие роли в эпизодах – без слов.

На ночлег остановились на постоялом дворе – приземистом длинном здании с белеными глинобитными стенами и крытой камышом крышей. На обширном дворе уже стояли крестьянские повозки – завтра был ярмарочный день. Узнав об этом, актеры радостно переглянулись – им, кажется, здорово повезло! Им вообще в последнее время везло – по крайней мере, именно так считал старший тавуллярий. Ну, еще бы, не везло! Денег пока хватало, ни турок ни башибузуков так и не встретили – хотя могли бы – вот только погода… Вплоть до сегодняшнего вечера – все дожди да туманы. Но, на Господа грех жаловаться, не может же быть так, чтобы все было хорошо, не может такого быть никогда, а если и все же бывает – так обязательно для того чтоб неожиданно вылиться в какую‑нибудь совсем уж непотребную гадость. Нет уж, пусть хоть что‑нибудь да будет плохо. Лучше – погода… Но вот и она, кажется, наладилась.

Крестьяне улеглись спать рано – сказывались устоявшиеся привычки деревенских жителей – впрочем, и актеры не задержались за столом долго. Откушали яичницы с салом, закусили терпким молодым сыром красное – от простуды! – вино, да тоже улеглись спать – устали. Спасли все вместе в длинной большой горнице с лавками и мягкой соломой. Во дворе, под окошком, дремотно мычали волы, потом долго мяукала кошка, а где‑то неподалеку залаял пес. Да, еще гундосил какой‑то здоровенный бугай с поросячьей рожей, этакая кондовая деревенщина – напился пьяным пьяно, и делал из того доблесть, ругаясь и обещая набить морду всем своим обидчикам. Поругавшись, встал, осмотрелся… Увидал спящих у стены близнецов.

– Ого, какие девки!

– Это не девки. Спи уже, Викул, надоел! – грозно приподнялся какой‑то мосластый мужчина.

– Не девки? А похожи… Я б с ними…

– Я кому сказал? Спи!

– Сплю, сплю, дядько Каим.

Пьяница, наконец, улегся и вскорости захрапел. Ну, и слава Богу.

А утром грянули бронзовым громом колокола, собирая паству к молитве. Туда все и отправились – и крестьяне, и господа артисты. Да, погода направилась, начинавшийся день – еще, правда, довольно прохладный – прямо‑таки сиял желтым игривым солнышком и прозрачной лазурью неба. Пели жаворонки, степенно идущие в церковь по– праздничному приодетые сельчане с интересом косились на незнакомцев – знали уже, конечно, кто именно к ним приехал.

– Что делать‑то нынче будете? – небольшого росточка паренек ухватил за руку одного их близняшек. – Песни петь? Или по канату ходить? А, может, бороться?!