Юрченко Борисович - Философия и логика времени

Вспоминая историю Сакса о мозге с пораженным зрительным центром правого полушария, отчего он лишился способности формировать сложный составной образ, можно сказать, что этот мозг зрительно оказался сильно ограничен сверху. А поскольку большую часть информации мозг получает именно через зрение, то все его мышление формируется от рождения как «визуальное». Именно поэтому рисунки для него обладают большей познавательностью, чем формулы (и поэтому мы сопровождаема эту статью большим их количеством). Пораженный мозг не может «увидеть за деревьями лес», т.е. увидеть над элементами сформированное ими множество. По отношению к здоровому мозгу он оказывается в том же положении, в каком этот нормальный мозг должен находиться по отношению к «божественному уму», который по мнению Больцано никак не ограничен сверху и видит Вселенную всю разом от начала и до конца.

Физика, в той мере, в какой она следует математике, тоже определяет для себя нижнюю грань, но в отличие от математики она может двигаться вниз. Молекулы делятся на атомы, атомы на протоны и электроны, протоны на кварки, кварки на преоны и т.д. При этом новые частицы (фермионы) требуют новых полей (бозонов). Кваркам нужны глюоны, хиггсу нужно хиггсино. Поиски симметрии могут теоретически углубляться до бесконечности, хотя, конечно, они ограничены Планковскими единицами. Несомненно, наилучшим инженерным решением было бы такое устройство Вселенной, которое устанавливает ее принципиальные нижний и верхний горизонты, - и таким образом, чтобы эти горизонты были одним и тем же – континуальным эфиром. Разумеется такой горизонт не предполагает, что самосознание (мозг) может в него упереться как в стену.

Так что есть нуль? Очевидно, эта дхарма олицетворяет для самосознания ничто, не имеющее никаких экзистенциальных качеств: формы, цвета, размера, запаха, вкуса, веса, плотности, температуры. В ничто нет диалектических качеств бытия: верха и низа, правого и левого, добра и зла, красоты и безобразия, света и тьмы. В ничто нет ничего кроме самого ничто. Если мы полагаем, что всякая дхарме в мозге связана ассоциативно (или голографически) с другими дхармами, то ничто – это по определению изолированная от ассоциаций дхарма. Но именно этим оно экзистенциально. В сущности, это ничто не является истинным, поскольку истинное ничто не может даже дхармироваться и быть мыслимым, ибо в дхарме оно уже обретает бытие, становится нечто. С этой декларации начинается повествование Лао-Цзы: «То, что можно назвать Дао, не есть истинное Дао». Истинное Дао – вне самосознания, оно неуловимо как полное отсутствие дхармы.

Но для самосознания отсутствие результата – тоже результат. Мы злоупотребляем языком, когда говорим, что не видим или не слышим чего-либо. Пока мы живы, мы, по крайней мере, видим пустоту и слышим тишину, т.е. имеем дхарму. Выражаясь языком психологии, Дао всегда находится в бессознательном, и извлечь его оттуда невозможно. В этом смысле нуль, которым мы пользуемся, - фальшивый нуль. Он – не небытие, он – граница между бытием и небытием. Но именно поэтому всякая дхарма, находясь между двумя квантами времени в ПС, есть нулевое настоящее – фикция физического мира, неподвижный эфир. Точка в пространстве всегда имеет окрестность. Если мы говорим о дискретном множестве изолированных точек, то между ними находится фон. В этом случае мы отделяем множество от фона волевым усилием. Собственно, вложением таких фонов друг в друга и занимается топология. Но волевым усилием невозможно создать фон континуума. Именно поэтому истинный континуум (эфир) уже не является математической структурой.

Эфир всегда следует понимать как фон, на котором проводится исследование чего-либо. В таком концептуальном смысле эфир обладает одним свойством – он всегда присутствует для наблюдателя, сознает ли тот его или нет. Этот фон может иметь как физический, так и ментальный статус. Если сам фон становится объектом исследования, т.е. дхармой, у него должен автоматически появиться собственный фон. Это можно было бы назвать экзистенциальной положительностью самосознания и адекватного ему мира. Возьмем для примера наблюдателя, рассматривающего натюрморт в музее. Если наблюдатель смотрит на лепесток в бутоне, то фоном для этого образа является бутон, если он охватывает единым взором бутон в букете, то фоном является букет. Когда он оценивает весь букет, фоном становится пространство картины. Фоном пространства оказывается полотно в раме, фоном рамы – стена в музее, фоном стены – сам музей и т.д.. Фон для самосознания есть всегда как некая итерация общей среды, в которой проводится исследование (осмысление), но которая сама выносится за скобки. Можно сказать, фон и есть эти скобки. Если нечто существует, то существует и его экзистенциальное поле.

Тезис В. Существование дхармы всегда фонозависимо.

Неудивительно то, что всякий раз, когда в физической теории возникает потребность в каком-то новом универсальном поле (Уилера-Фейнмана, Хиггса, квантовом потенциале Бома, струнном поле, инфлатоне или поле петлевой квантовой гравитации), им оказывается некий квази-эфир, наделенный специфическими скалярными, векторными, твисторными, спинорными и прочими свойствами. Очень скоро этому квази-эфиру понадобится собственный фон, поскольку этот процесс подобен пересчету бесконечности. Фоновая независимость – это иллюзия. Фон может стать окончательным только как нечто, что не может исследоваться и описываться по определению. Последнюю точку в проблеме эфира физика может поставить только в качестве своего поражения, признав, что окончательная сущность, из которой все происходит, не подлежит изучению в принципе, поскольку в ничто нечего изучать. Можно сказать уверенно, что все существующие теории фундаментального поля так или иначе сводятся к теории эфира.

Это наиболее очевидно в Бомовской концепции реальности как «Нераздельной Целостности в Текучем Движении», о которой он говорит: « Всё не просто меняется, но всё есть поток. Другими словами, это то, что есть сам процесс становления, тогда как все объекты, события, сущности, условия, структуры и т. д. лишь формы, которые можно вывести из этого процесса » [ 31]. Голографическая нелокальность такого процесса, в котором все связано со всем и обеспечивается целостность дискретной Вселенной, полностью ложится в континуальный (нелокальный) мир вечного настоящего. Вселенная прозрачна для мгновенного покоя, в котором оказывается самосознание в дхарме. Позже Бом выражал это так: « Содержание сознания каждого человеческого существа -- это, очевидно, свертывание всеобщности существования, физического и ментального, внутреннего и внешнего » [36].