Unknown - История царствования императора Александра I и России в его время. т.1. (1869)

этого." Когда поднесли ему к подписи акт допроса, он прибавил к нему:

„требую настоятельно испросить мне частную аудіенцію ІІерваго консула:

мое имя, мое званіе, мой образ мыслей и мое ужасное положеніе, подают

мне надежду, что он не откажет в этой просьбе."

По окончаніи допроса, в два часа ночи, отвели пленника в одну из комнат

замка, где, утомленный физически и нравственно, он заснул крепко, между

тем как беззаконное судилище решало его участь. Единогласно его

приговорили к смерти, и только лишь один из членов, полковник Барpyà

(Barvois) предложил отсрочить исполненіе приговора, до утвержденія его

Первым консулом. В шесть часов утра, полковник Гаррель (Наггеі), разбудив

принца, приказал свести его в глубокій ров замка. Там стояла команда

отборных жандармов полковника Савари, которому было поручено

исполнить приговор судной коммиссіи. Выслушав сентенцію и вознеся к

Богу краткую молитву, принц не позволил завязать себе глаза и

мужественно встретил смерть под пулями жандармов (3).

Известіе о гибели герцога ангіенскаго было встречено в Париже и во всей

Франціи общим охлажденіем к Первому консулу. Только лишь немногіе

республиканцы, участники ужасов терроризма, были довольны, убедясь в

вечном разрыве Бонапарта с Бурбонами. Но все молчали, и самое

осужденіе убійства одним из знаменитейших со-

337

временников выразилось безмолвно: Шатобріан, назначенный представителем^

Франціи при Валезской республике, узнав о гибели герцога ангіенскаго, подал в

отставку (4).

Несравненно более взволновалось общественное мненіе прочих держав Европы.

Удар, постигшій потомка одной из царственных династій, как будтобы поразил в

лице его все прочія. Но сомненіе в собственных силах, следствіе неудач

понесенных непріятелями Франціи в прежних войнах с Бонапартом, ослабило эти

впечатленія, и загробный голос о мести, взывавшій к европейским дворам, был

заглушен внушеніями осторожной политики. В Берлине, дух общества едва не

увлек самаго Короля и весь Дом его. Злополучное венсенское событіе прервало

переговоры между Пруссіею и Франціею, о заключеніи союзнаго оборонительнаго

трактата, долженствовавшаго освободить от французских войск устья Везера и

Эльбы. Но Первый консул ни мало не смутился охлажденіем к нему прусскаго

правительства. Он знал, что Король Фридрих-Вильгельм, по характеру своему,

питал отвращеніе к решительным мерам, и по'тому со стороны Бонапарта

выказано было презрительное равнодушіе к Пруссіи. 9-го (21-го) апреля,

Французы, заняв герцогство арембергское, прервали внутреннюю навигацію,

служившую, за прекращеніем судоходства по Эльбе и Везеру, важным путем

сообщенія для прусской торговли. На представленія берлинскаго двора, по сему

предмету, не было обращено ни малейшаго вниманія. Недовольствуясь тем,

Бонапарте приказал, 5 (17) мая, объявить, что „как раздраженіе Россіи против

Франціи заставляет его принять меры предосторожности, то он находится в необ-

22

___338___

ходимости усилить двадцатью пятью тысячами человек корпус, стоявшій в

Ганновере, если Пруссія не обяжется формально, что, ни в каком случае, не

будешь дозволено русским войскам пройти чрез ея владенія. Король Фридрих-

Вильгельл, желавшій сохранить дружественный сношенія со всеми своими

соседями, был чрезвычайно встревожен домогательством Ііерваго консула, но

изъявил согласіе на его требованіе, хотя и знал, что такая уступчивость не могла

нравиться Императору Александру. Заметить надобно, что в это самое время,

именно 12 (24) мая 1804 года, прусское правительство заключило с Россіей

секретную конвенцію, по которой обе державы взаимно обязались содействовать

одна другой, в случае дальнейших покушеній Франціи против северо-германских

владеній. Но это не помешало Королю ФридрихуВильгельму подписать 1-го іюня

н. ст. другую конвенцію, на основаніи коей он обязался преградить путь войскам,

направляемым чрез северную Германію против Франціи, с тем, чтобы не был

усилен французскій корпус занимавшій ганноверское курфиршество, и чтобы

северо-германскія владенія (конечно —за исключеніем Ганновера) были свободны

от бремени войны. Уступчивость Фридриха-Вильгельма Франціи простиралась до

того, что, получив от Перваго консула конфиденціальное уведомленіе о намереніи

его возстановить в своем, лице наследственную монархію, Король тотчас

согласился . безусловно признать его в императорском сане. Желая изгладить и

последніе следы недоразуменій, возникших между Пруссіею и Франціей, Фридрих-

Вильгельм известил Бонапарта, об усиліях Императора Александра образовать

коалицію против Франціи (5).

339___

Все эти угожденія прусскаго правительства Первому консулу вызвали новыя

домогательства Франціи и уронили Короля Фридриха-Вильгельма во мненіи не

только прочих европейских держав, но и собственных его подданных.

Политика Австріи была искуснее. Там во всех сердцах также пылала ненависть к

Франціи; Император, Императрица, эрцгерцогини, были сильно огорчены

убійетвом герцога ангіенскаго, но скрывали свои чувства, и венское высшее

общество последовало их примеру. Австрійскій посланник в Париже, граф Филипп

Кобенцель, нимало не колеблясь, гласно выразил в присутствіи Перваго консула

свое мненіе, сказав, что „бывают обстоятельства, когда правительство поставлено

в необходимость принять для своей безопасности меры, неподлежащія

вмешательству других держав» (6).

Россійское правительство поступило иначе. Получив известіе о неслыханном

поступке Перваго консула, Император Александр поручил обсужденіе

последующих мер нашего двора Государственному Совету, который,

болыпинством голосов, постановил изложить явно, пред лицем Европы, образ

мыслей нашего правительства. Опираясь на отзыв Совета и на голос

общественнаго мненія Россіи, Государь наложил при дворе траур по герцоге

ангіенском и выразил свои чувства в двух нотах. В первой, поданной русским

резидентом бароном Клюпфелем в Регенсбурге германскому сейму, 7-го мая н. 'ст.

Император Александр приглашал все немецкія державы протестовать, по поводу

нарушенія неприкосновенности пределов Германіи, и требовать настоятельно,

чтобы французское правительство согласилось на принятіе мер, требуемых

оскорбленным достоинством Имперіи

22*

340

и необходимых для обезпеченія ея будущей безопасности. Несколько дней спустя,

Г2-го мая н. ст. поверенный в делах Россіи при тюльериском дворе, г. Убри вручил