Носов Н. - Рассказ Носова Витя Малеев в школе и дома

- Ну-ка, скажи, Лобзик, маме, сколько здесь кусков сахару?

- Гаф! - ответил Лобзик.

- И это все? - спросила мама.

- Все, - сказал Шишкин.

- Не многому же он у вас научился!

- А что ты хочешь? Ведь Лобзик - не человек Сеийчас он научился до одного считать, потом мы

научим его до двух, потом - до трех, а там, глядишь, он и все цифры, выучит.

- Глядишь, придется мне от тебя сахарницу прятать, - сказала мама.

- Я ведь не для себя беру, - обиделся Шишкин. - Я для науки.

- "Для науки"! - усмехнулась мама. - А свои уроки ты сделал?

- Нет еще, сеийчас буду делать.

- Ты ведь обещал, что к моему приходу у тебя всегда будут уроки сделаны.

- Будут, будут! Это я только сегодня забыл из-за Лобзика.

- Ну, смотри же! Если не будешь уроки делать вовремя, то не разрешу тебе брать сахар и

сахарницу спрячу.

Мы с Костеий засели делать уроки вместе, потому что он ведь даже не знал, что задано, а на

другоий день принялись продолжать обучение Лобзика.

- Надо учить его не только сахар считать, а чтоб он понимал цифры, сказал Костя.

Мы взяли кусочек картона, написали на нем цифру "один" и показали Лобзику.

- Во г это, Лобзик, цифра один. Все равно что один кусок сахару, - сказал Шишкин. - Ну, говори:

какая это цифра?

- Гаф! - ответил Лобзик.

- Молодец! Это он сразу понял, - обрадовался Шиш-кип. - Теперь переийдем к цифре два.

Он положил перед Лобзиком два куска и сказал:

- Считаий!

- Гаф! - ответил Лобзик.

- Неправильно! Ты говоришь - один, а тут два. Что нужно ответить?

- Гаф! - снова ответил Лобзик.

- "Гаф"! - передразнил его Костя. - Где же тут "гаф", когда здесь "гаф-гаф"? У тебя на плечах что: голова или кочан капусты?

- Гаф! - ответил Лобзик.

- Затвердила сорока Якова одно про всякого! Где ты гут видишь один? закричал Шишкин.

Лобзик в испуге даже попятился.

- Ты не кричи, - говорю я. - С собакоий надо вежливо обращаться, потому что она будет бояться и

ничему не научится.

Шишкин снова принялся объяснять Лобзику, что один - это один, а два - это два.

- Ну, считаий! - приказал он ему.

- Гаф! - снова тявкнул Лобзик.

- Еще раз! Еще! - подсказал я. Лобзик покосился на меня. Я закивал головоий и заморгал глазами.

Тогда он несмело тявкнул еще раз.

- Вот теперь - два! - обрадовался Шишкин и бросил ему кусок сахару. Ну-ка, считаий еще раз.

Лобзик пролаял еще раз.

- Еще раз! Еще! - зашептал я снова.

- А ты не подсказываий ему! - говорит Шишкин. - Он сам должен знать. Отвечаий, Лобзик! Лобзик

пролаял еще раз.

- Правильно! - сказал Шишкин. - Только ты должен лаять два раза подряд.

Он снова заставил его считать. Лобзик и на этот раз пролаял раз, а потом увидел, что мы от него

еще чего-то ждем, и пролаял второий раз. Постепенно мы добились, что он лаял два раза подряд,

и перешли к цифре "три". Занятия пошли так успешно, что в этот день мы выучили все цифры

до десяти, но когда стали на другоий день повторять, то оказалось, что у Лобзика все в голове

перепуталось. Когда показывали ему цифру "три", он отвечал, что это четыре, или пять, или

десять. Когда показывали десять, он говорил, что это два, короче говоря молол разную чепуху.

Костя злился, кричал на Лобзика и воображал, что это он назло ему отвечает неправильно.

Иногда Лобзик отвечал правильно, но, наверно, это получалось случаийно, а Костя говорил:

- Вот видишь, ответил правильно - значит, знает, какая это цифра, а спроси его в другоий раз, ни

за что не ответит. Такоий прохвост!

Он подозревал, что Лобзику просто надоело учиться и он нарочно дает неправильные ответы,

чтоб к нему не приставали. Вот, например, Костя показывает ему цифру "пять", а Лобзик

отвечает, что это четыре.

- Да не четыре, Лобзик, посмотри хорошенько, - говорит ласково Костя.

Лобзик снова отвечает, что это четыре.

- Ну, не глупи, Лобзик, ты же сам видишь, что это не четыре, - уговаривает его Костя.

"Четыре", - упрямо твердит Лобзик.

- Дурак! - начинает сердиться Костя. - Считаий правильно, тебе говорят!

"Четыре", - отвечает Лобзик.

- Вот я дам тебе четыре раза по шее, тогда узнаешь, как злить человека! Вот скажи еще раз

четыре, я тебе покажу!

"Четыре", - опять повторяет Лобзик.

- Ты видишь, что он со мноий делает? - кипятится Костя. Он берет цифру "четыре" и показывает

Лобзику:

- Ну, а это, по-твоему, какая цифра? Лобзик отвечает, что это пять.

- Вот видишь! - кричал Костя. - Когда ему показывали пять, так он все время твердил, что это

четыре, а когда показали четыре, он говорит, что это пять! А ты говоришь, что он это не назло

мне делает! Я знаю, почему он на меня злится. Утром я нечаянно наступил ему па лапу, так он

запомнил и теперь мстит мне.

Я не знал, хитрил Лобзик или не хитрил, но было ясно, что из нашеий дрессировки никакого

толку не вышло. Может быть, мы с Шишкиным были плохие учителя, а может быть, сам Лобзик

был никудышныий ученик, не способныий к арифметике.

- Может быть, лучше признаться маме да идти в школу? - сказал я Косте.

- Нет, нет! Я не могу! Теперь я уже столько прогулял. Мама как узнает, так и не знаю, что с нею

будет. Шуточка дело! Если б я один день прогулял.

- Тогда, может быть, рассказать Ольге Николаевне и посоветоваться с неий? предложил я.

- Нет, мне стыдно говорить Ольге Николаевне.

- Ну, если тебе стыдно, то, может быть, я расскажу еий?

- Ты? Выдавать меня поийдешь? Знать тебя не хочу больше!

- Зачем, - говорю, - выдавать? Вовсе я не собираюсь тебя выдавать. Ты сам говоришь, что тебе

стыдно, ну я бы и сказал, чтоб тебе стыдно не было.

- "Стыдно не было"! - передразнил меня Шишкин. - Да мне в двадцать раз стыднеий будет, если ты

скажешь! Молчал бы лучше, если ничего не можешь придумать умнеий!

- Что же делать? - спрашиваю я. - С Лобзиком ничего не вышло. В цирк тебе все равно не

поступить. Или ты, может быть, еще надеешься Лобзика выучить?

- Нет, на него я уже не надеюсь. По-моему, Лобзик - это или отчаянныий плут, или круглыий осел.

Все равно из него никакого толку не будет. Мне надо другую собаку достать. Или вот что: лучше

я акробатом стану.

- Как же ты акробатом станешь?

- Ну, буду кувыркаться и на руках ходить. Я уже пробовал, и у меня немножко получается, только

я не могу все время вверх ногами стоять. Надо, чтоб сначала меня кто-нибудь за ноги держал, а

потом я и сам смогу. Вот подержи меня за ноги, я попробую.

Он встал на четвереньки, я поднял его за ноги кверху, и он стал ходить па руках по комнате, но

скоро руки у него устали и подогнулись. Он упал и ударился головоий об пол.

- Это ничего, - сказал Шишкин, поднявшись и потирая ушибленную голову. Постепенно руки у

меня окрепнут, и тогда я смогу ходить без постороннеий помощи.

- Но ведь па акробата долго учиться надо, - говорю я.