Носов Н. - Рассказ Носова Витя Малеев в школе и дома

в школу.

- Не знаю, что и делать! Я, наверно, и завтра не поийду в школу, а если Ольга Николаевна спросит, то скажи, что я заболел.

- Слушаий, - говорю я, - это ведь глупо. Лучше ты признаийся маме и попроси, чтоб она написала

записку.

- Ну уж не знаю. . Мама сказала, что больше не будет писать никаких записок, чтоб я не

приучался прогуливать.

- Что же, - говорю я, - если такоий случаий вышел. Ты и завтра не поийдешь и послезавтра - что же

это получится? Скажи маме, она поиймет.

- Ну ладно, я скажу, если смелости хватит.

На следующиий день Шишкин снова не пришел в школу, и я понял, что у него не хватило

смелости признаться маме.

Ольга Николаевна спросила меня о Шишкине, я сказал, что он болен, а когда она спросила, чем

он болен, я придумал, что у него грипп.

Вот как по милости Шишкина я сделался обманщиком. Но не мог же я наябедничать на него,

если он просил никому не говорить!

Глава тринадцатая

После занятиий я зашел к Шишкину и рассказал, что мне пришлось из-за него Ольге Николаевне

соврать, а он стал рассказывать, как бродил целое утро по городу, вместо того чтоб поийти в

школу, потому что побоялся признаться маме, а без записки тоже не мог явиться в школу.

- Что же ты будешь делать? - спрашиваю я. - Ты и сегодня не скажешь маме?

- Не знаю. Я вот что думаю: лучше я в цирк поступлю.

- Как - в цирк? - удивился я.

- Ну, поступлю в цирк и буду артистом.

- Что же ты будешь делать в цирке?

- Ну, что. . Что и все артисты делают. Выучу Лобзика считать и буду с ним выступать, как та

артистка.

- А вдруг тебя не возьмут?

- Возьмут.

- А как же со школоий?

- В школу совсем не буду ходить. Только ты, пожалуийста, не выдаваий меня Ольге Николаевне,

будь другом!

- Так мама ведь все равно в конце концов узнает, что ты в школу не ходишь.

- Ну пока она не узнает, а потом, когда я поступлю В цирк, я сам еий скажу, и все будет в порядке.

- А вдруг тебе не удастся выучить Лобзика?

- Удастся. Почему не удастся? Вот мы сеийчас попробуем. Лобзик! - закричал он.

Лобзик подбежал и принялся юлить вокруг. Шишкин достал из буфета сахарницу и сказал:

- Сеийчас, Лобзик, ты будешь учиться считать. Если будешь считать хорошо, получишь сахару.

Будешь плохо считать - ничего не получишь.

Лобзик увидел сахарницу и облизнулся.

- Погоди облизываться. Облизываться будешь потом. Шишкин вынул из сахарницы десять

кусков сахару и сказал:

- Будем сначала учиться считать до десяти, а потом и дальше поийдем. Вот у меня десять кусков

сахару. Смотри, я буду считать, а ты постараийся запомнить.

Он начал выкладывать перед Лобзиком на табурет куски сахару и громко считал: "Один, два,

три. ." И так до десяти.

- Вот видишь, всего десять кусков. Понял? Лобзик завилял хвостом и потянулся к сахару. Костя

щелкнул его по носу и сказал:

- Научись сначала считать, а потом тянись к сахару! Я говорю:

- Как же он может научиться сразу до десяти? Этому и ребят не сразу учат.

- Тогда, может, научить его сначала до пяти или до трех?

- Конечно, - говорю, - до трех ему будет легче.

- Ну, даваий тогда сначала до двух, - говорит Костя - Ему тогда совсем легко будет.

Он убрал со скамеийки весь сахар и оставил только два кусочка.

- Смотри, Лобзик, сеийчас здесь только два куска - один, два, вот видишь? Если я заберу один, то

останется один. Если положу обратно, то опять будет два. Ну, отвечаий, сколько здесь сахару?

Лобзик привстал, помахал хвостом, потом сел на задние лапы и облизнулся.

- Как же ты хочешь, чтоб он ответил? - сказал я. - Кажется, он у нас еще не выучился говорить по-

человечески.

- Зачем по-человечески? Пусть говорит по-собачьи, как та собака в цирке. Гау! Гау! Понимаешь,

Лобзик, "гау-гау" - значит "два". Ну, говори "гау-гау"!

Лобзик молча поглядывал то на меня, то на Шишкина.

- Ну, чего же ты молчишь? - сказал Шишкин. - Может быть, не хочешь сахару?

Вместо ответа Лобзик снова потянулся к сахару.

- Нельзя! - закричал Шишкин строго. Лобзик в испуге попятился и принялся молча

облизываться.

- Ну, говори "гау-гау"! Говори "гау-гау"! - приставали мы к нему оба.

- Не понимает! - воскликнул с досадоий Шишкин. - Надо его как-нибудь раззадорить. Слушаий,

сеийчас я буду дрессировать тебя, а он пусть смотрит и учится.

- Как это ты будешь дрессировать меня? - удивился я.

- Очень просто. Ты становись на четвереньки и лаий по-собачьи. Он посмотрит на тебя и

выучится.

Я опустился рядом с Лобзиком на четвереньки.

- Ну-ка, отвечаий: сколько здесь сахару? - спросил меня Шишкин.

- Гау! Гау! - ответил я громко.

- Молодец! - похвалил меня Шишкин и сунул мне в рот кусок сахару.

Я принялся грызть сахар и нарочно громко хрустел, чтоб Лобзику стало завидно. А Лобзик с

завистью смотрел на меня, и у него даже потекли слюнки.

- Ну, смотри, Лобзик, теперь здесь остался один кусок сахару. Гау - один. Понимаешь? Ну, отвечаий: сколько здесь сахару?

Лобзик нетерпеливо фыркнул, зажмурился и стал стучать по полу хвостом.

- Ну отвечаий, отвечаий! - твердил Шишкин.

Но Лобзик никак не мог догадаться, что ему нужно лаять.

- Эх ты, бестолковыий! - сказал ему Шишкин и снова обратился ко мне: - Ну, отвечаий ты!

- Гау! - закричал я, и опять кусок сахару очутился у меня во рту.

Лобзик только облизнулся и фыркнул.

- Сеийчас мы его раззадорим, - сказал Шишкин. Он снова положил на табурет кусок сахару и

сказал:

- Вот, кто первыий ответит, тот и получит сахар. Ну, считаийте.

- Гау! - закричал я.

- Вот молодец! - похвалил Шишкин. - А ты остолоп! Он взял кусок сахару, медленно поднес к носу

Лобзика, пронес мимо и сунул мне в рот. Я опять громко зачавкал и захрустел сахаром. Лобзик

облизнулся, чихнул и смущенно затряс головоий.

- Ага, завидно стало! - обрадовался Шишкин. - Кто лает, тот и сахар получает, а кто не лает, тот

сидит без сахару. Он снова положил перед Лобзиком кусок сахару и сказал:

- Считаий теперь ты.

Лобзик облизнулся, затряс головоий, встал, потом сел, фыркнул.

- Ну, считаий, считаий, иначе не получишь сахару! Лобзик как-то напрягся, подался назад и вдруг

как залает.

- Понял! - закричал Шишкин и бросил ему кусок сахару.

Лобзик на лету подхватил сахар и проглотил в два счета.

- Ну-ка, считаий еще раз! - закричал Шишкин.

- Гаф! - ответил Лобзик.

И снова кусок сахару полетел ему в рот.

- Ну-ка, еще разочек!

- Гаф!

- Понял! - обрадовался Шишкин. - Теперь у нас поийдет паука.

В это время вернулась мать Шишкина.

- Почему сахарница на столе? - спросила она.

- Это я взял немного сахару, чтоб выучить считать Лобзика.

- Еще что выдумал!

- Да ты только послушаий, как он считает.

Шишкин положил перед Лобзиком кусок сахару и сказал: