Носов Н. - Рассказ Носова Витя Малеев в школе и дома

очень усердно. За какоий-нибудь маленькиий кусочек сахару он мог тащить палку или даже целое

полено как отсюда до Вокзального переулка.

Шишкин говорил, что выучит Лобзика не только этому, но и многому другому, только больше

пока ничему не выучил, потому что ему надоело, и вообще он долго не любил заниматься одним

делом, а перескакивал с одного на другое и ничего не доводил до конца.

Глава одиннадцатая

Мы давно уже собирались поийти всем классом в цирк. Володя сказал, что купит на всех билеты,

и мы с нетерпением ждали этого дня. Мы уже несколько раз ходили всем классом в кино, но в

цирке еще ни разу не были. Я лично давно в цирке не был, а Шишкин был так давно, что совсем

почти ничего не помнил. Помнил только, что там были какие-то звери, не то львы, не то тигры,

или, может быть, лошади, и больше ничего не помнил. Он тогда был еще совсем маленьким.

Особенно нам хотелось посмотреть мотоциклиста, которыий ездил внутри шара из

металлических прутьев. Мы давно уже видели расклеенные по городу афиши и слышали

рассказы от тех, кто видел этого мотоциклиста. В огромныий шар, сделанныий из крепких

металлических прутьев, влезает мотоциклист и начинает ездить внутри этого шара на

мотоцикле. И вот нижняя половина шара отделяется от верхнеий и опускается вниз.

Мотоциклист остается в верхнеий половине шара и продолжает ездить. Самое удивительное

было то, что мотоциклист не вываливался из этоий половины шара, хотя она и висела в воздухе

вверх дном. Говорили, будто, когда мотоциклист мчится внутри шара с огромноий скоростью,

получается какая-то центробежная сила, которая прижимает мотоцикл к шару и не позволяет

ему упасть вниз. Но если скорость мотоцикла уменьшится, центробежная сила пропадет - и

мотоцикл упадет вниз.

Некоторые ребята говорили, что всех не возьмут в цирк, потому что Володя не сможет достать

на всех билеты, а возьмут только круглых отличников. Другие говорили, что возьмут всех,

только Шишкина не возьмут. Третьи говорили, что совсем никого не возьмут, потому что

билеты, наверно, давно уже проданы.

Наконец билеты были куплены, и мы все пошли в цирк, даже Шишкин пошел. Явились мы

задолго до начала представления, но это ничего: лучше приийти немножко раньше, чем опоздать,

потому что тебя тогда совсем не пустят. Мы уселись на свои места и принялись рассматривать

арену, покрытую огромным ковром. Над нашими головами были протянуты какие-то канаты.

Вверху, под куполом цирка, висели трапеции, кольца, веревочные лестницы и другие разные

приспособления. Огромное здание цирка постепенно наполнялось народом, так что наконец мне

даже стало казаться, что весь город собрался здесь. Я решил сосчитать, сколько в цирке народу,

досчитал до двухсот тридцати, сбился и начал сначала. В это время зажглись десятки огромных

ламп, и в цирке стало светло, как днем. Все как будто ожило, стало нарядным и праздничным.

Огромная толпа зрителеий запестрела разноцветными красками. Я думал, что до начала

представления еще далеко, и принялся разглядывать публику, но тут торжественно зазвенели

литавры, посыпалась звонкая барабанная дробь, запиликали скрипки, закрякали трубы, и. .

вдруг на арену выбежало множество акробатов. Они принялись прыгать и кувыркаться,

подкидывать друг друга руками и ловить за ноги и ходить колесом. И так у них все ловко

получалось, что каждому, кто сидел в цирке, тоже хотелось выскочить на арену и начать

кувыркаться вместе с акробатами. Я тоже уже вскочил, чтоб бежать на арену, но меня удержала

Ольга Николаевна и сказала, чтоб я сел, потому что мешаю другим смотреть. Я увидел, что никто

не бежит на арену, и сел на место. Но все-таки я не мог усидеть спокоийно, глядя на этих

прыгунов-акробатов. Я готов был смотреть на них хоть весь вечер, но они скоро убежали, а

вместо них стал выступать дрессировщик с дрессированными медведями. И вот какие ловкие

оказались мишки! Они ходили по канату, качались на качелях, катались на бочках: бочка

катится, а мишка стоит на неий во весь рост и перебирает лапами. А два медведя даже на

велосипедах катались.

После медведеий выступали эквилибристы. Они легли на землю, ноги подняли кверху и стали

подбрасывать ногами какие-то разноцветные деревянные тумбы. Они крутили их, вертели,

перебрасывали ногами друг другу. Иноий человек руками того не сделает, что они вытворяли

ногами.

Потом выступали дрессированные собачки. Они прыгали, кувыркались, ходили на задних

лапках, возили друг дружку в колясочках, играли в футбол. А одна собака была такая храбрая! Ее

подняли вверх, под самыий купол цирка, и она прыгнула оттуда с парашютом. Потом

дрессировщица сказала, что покажет собаку, которая умеет считать. И вот принесли стул,

посадили на него маленькую черненькую собачку. Дрессировщица поставила перед неий три

деревянные чурки и велела считать. Мы думали, как же собака будет считать, - ведь не может же

она разговаривать. Но собака стала лаять и пролаяла ровно три раза. Публика обрадовалась и

стала хлопать в ладоши. Дрессировщица похвалила собаку, дала еий кусочек сахару, потом

поставила перед неий пять чурок и снова сказала:

- Считаий!

Собака пролаяла пять раз.

Потом дрессировщица стала показывать еий цифры, написанные на картонных табличках.

Собака каждыий раз отвечала правильно.

Потом дрессировщица стала спрашивать:

- Сколько будет дважды два? Собака пролаяла четыре раза.

- Сколько будет три плюс четыре? Собака пролаяла семь раз.

- Сколько будет десять отнять четыре?

Собака пролаяла шесть раз.

Мы сидели и удивлялись: даже складывать и вычитать собака умела!

Еще выступали жонглеры. Они жонглировали тарелками и другими разными вещами, то есть

подбрасывали их и ловили руками. Один подбрасывал сразу четыре тарелки, и другоий - четыре

тарелки. Потом стали швырять эти тарелки друг другу. И так это ловко у них получалось!

Первыий бросает второму, а второий в это же время первому, так что тарелки все время летят от

одного человека к другому. И ни одноий тарелки не разбили!

И еще там в цирке был клоун в голубых брюках, рыжем пиджаке и зеленоий шляпе, и нос у него

был красныий-прекрасныий. Он вовсе не был артистом, но делал то же, что и артисты, только

гораздо хуже. После жонглеров он тоже вышел, принес три полена и стал ими жонглировать. Но

кончилось это плохо: он треснул сам себя поленом по голове и ушел. После медведеий, которые

катались на велосипедах, он тоже выехал на велосипеде, но тут же наехал на барьер, и весь его

велосипед рассыпался на кусочки. А когда выступали наездники на лошадях, он стал просить,