User - i dfee46a8588517f8

Но он и его соратники понимали, что «исправление кодифика­ции» — дело долгое, а обстановка такова, что требовались пожар­ные меры для спасения режима. 5 мая 1916 г. Тиханович-Савицкий в письме Родзевичу сообщал: «Н. Д. Облеухов (вполне наш), близ­ко стоящий к Пуришкевичу», задается вопросом: «не поздно ли?». «Пасхалов потерял веру в восстановление самодержавия оконча­тельно; сказать правду, и я в глубине души колеблюсь, а Вы знае­те, какой я упорный».

Однако горячие призывы Тихановича к объединению и энергич­ной работе разбивались о стену уныния и неверия. «Дубровин, Тихомиров, Пасхалов и др. пишут, что также чувствуют себя по­терявшими силу для борьбы»,— сообщал он в Петроград А. И. Со­болевскому 18 мая.

Тем не менее и Тиханович, и другие вожаки черносотенства продолжали возлагать надежды на созыв нового съезда монархи­стов. Нельзя поддаваться отчаянию, призывал Тиханович, надо готовить съезд: «У нас пособников мало, и нам придется работать самим. Съезд надо устроить в начале или середине июня, перед ним предварительное двухдневное совещание в Москве, в которое привлечь наиболее полезных немногих москвичей: Тихомирова, Савостина и др., то же в Петрограде. В Петрограде надо наладить и подыскать влиятельных людей и разузнать настроение наверху». «Нельзя опускать руки... Именно теперь-то мы и должны отыскать нужных людей, через которых могли бы влиять (на царя.— А. А.). Власть слабеет, устала, изверилась; надо ее ободрить, вспрыснуть русской живой верой. Кроме того, и союзы могут оказывать извест­ное влияние своими телеграммами членам правительства, к чему мы и побуждаем их» 147.

Основная задача черносотенцев — поддержать власть в труд­ную для нее минуту, направить ее, дать ей определенную програм­му действий. «Союзы» в этом отношении у власти в долгу. «С какой радостью опирались на нас, но мы ничего не дали и ничего не указали... Теперь это надо изменить и надо дать определенные ука­зания. Вы пользуетесь среди провинциальных монархистов ува­жением, и на Вашу помощь рассчитывают, и Вы ее дайте» 148.

Другой активный провинциал, Тихменев, хлопотавший о съезде, в письме к Родзевичу от 9 мая также рисовал печальную картину. Реально существуют три правительства: «старца» («бо­лее сильное, чем другие»), «организованного кадетства» и офици­альное правительство. Последнее «самое слабое и нерешительное». Поэтому воздействие предстоящего съезда монархистов на офици­альное правительство бесполезно. «Единственная надежда... на обращение съезда к верху». Что касается самого съезда, то надо определить точную дату созыва, например 15 июня, «и настойчиво звать все монархические организации к участию». Полубоярино- ва обещала дать большой зал в своем доме — на 200—300 чело­век. Марков «наружно» встретил идею съезда с сочувствием «и вы­разил лишь опасение, чтобы съезд не был слишком малочислен­ным. Отчасти на это настроение Маркова, нужно думать, повлиял

и 1 A Q

и полный развал совета петроградского совещания» .

Съезд так и не был созван. Переписка, хлопоты, переговоры о съезде продолжались всю вторую половину 1916 г. и в январе— феврале 1917 г.— практически до начала революции. Последние два письма Тихановича-Савицкого, где речь идет о съезде, дати­рованы 8 и 15 февраля. Первое из них было адресовано Маркову, второе — Дубровину 150. Главная причина того, что съезд не состо­ялся, заключалась в понимании черносотенными «верхами», к ко­торым тщетно взывали их младшие собратья, что он будет вы­глядеть еще более жалким, чем два предыдущих. Это преобладав­шее в среде черносотенной элиты настроение хорошо выразили в своем письме Соболевскому от 6 января 1917 г. профессор Кула- ковский: «Вы мне объяснили съезд правых с вмешательством (с участием.— А. А.) Щегловитова. Но неужели можно считать какой-либо силой Маркова или „Земщину", „Колокол", саратов­скую „Волгу"? Это рептилии, а не сила...» 151

В последние месяцы существования царизма черносотенные «низы», включая того же Тихановича-Савицкого, переносят центр тяжести своей деятельности на непосредственное воздействие на верховную власть, причем адресуются, и это весьма показательно, прежде всего к императрице. «Непременно к 14 (февраля.— А. А.) надо обратиться с ходатайством об укреплении самодержавия... Еще имейте в виду, что главный оплот самодержавия теперь государыня»,— сообщал в письме от 14 января одному из своих адресатов Родзевич 152.

Выше указывалось, что в январе Тиханович-Савицкий получил аудиенцию у царицы. О содержании беседы мы узнаем из письма Тихановича от 31 января Маклакову. «То, что я буду сейчас писать Вам,— предупреждал Тиханович,— знают только Марков, Замыс- ловский, Булацель, Пасхалов и Вы; И. Г. Щегловитову подробно­стей не говорил, хотя императрица и предупреждала его, что я буду говорить с ним». Беседа длилась почти час, «выяснил ей опасность положения... высказал, какие, по нашему мнению, следует принять меры теперь, а также потом, коренные... Просил права доступа к государю и царице в любое время».

Прием, оказанный Тихановичу, превзошел все его ожидания. «Впечатление я вынес в высшей степени отрадное. При прощании царица сказала мне на ухо: „Государь велел передать Вам пок­лон и сказать, что любит и ценит Вас". Это оценка деятельности всех нас, правых». Далее автор письма сообщал, что «по приказа­нию царицы» он говорил с Голицыным, Добровольским, Раевым и Щегловитовым. Раев сказал: «Мы должны объединиться сверху донизу». Царь обещал в следующий свой приезд повидаться с Ти- хановичем. «Нам надо добиться,— заключал автор письма,— чтобы окружить государя и в Царском и в ставке только правыми и к этому надо идти сейчас. И надо быть ближе к царице, не дать ей уйти от нас» 153.

Чего же, собственно, хотели добиться от верховной власти мар­ковы, дубровины, тихановичи, тихменевы и пр.? Все, что они пред­лагали, носило в основном репрессивный характер. Прежде всего они требовали санкций в отношении Думы, жесткого правительст­венного контроля над деятельностью Земского и Городского со­юзов, обуздания печати. Именно в деятельности этих трех инсти­тутов они усматривали главную угрозу самодержавию, поскольку считали, что она в конечном итоге ведет к революции. Незадолго до революции, когда политическая ситуация достигла предельного напряжения, некоторые правые кружки требовали осуществления такой системы мер, которые на деле означали бы переход к прямым военным действиям против народа.

Главной передаточной инстанцией и инспиратором соответ­ствующих записок был Протопопов, но они доставлялись и по другим каналам.

Типичны две записки, датируемые январем 1917 г. Одна была ·доставлена царю Щегловитовым, вторая — Протопоповым.