Алексей Дударев - Белые Россы

— Так хорошо же! Чего ты плачешь? Поехал бы к ним…

— А я… — Мишук горько всхлипнул. — Я… я адрес забыл.

Вместе со своими коллегами Артем отрабатывал приемы рукопашного боя в спортзале.

В зал заглянула спортивного вида девушка:

— Артем! Адмирал зовет!

В кабинете его приветствовал Адмирал:

— Привет, Артем. Как жизнь?

— Нормально.

— Когда жениться думаешь?

— Жду благословения.

— Не дают?

— Не дают.

— Ну, ничего… Позже женишься — позже разведешься… Работа есть. С нами связались наши партнеры из Новой Зеландии… В общем, какая-то одинокая ихняя золотая леди летит на личном самолете в Европу… На пару дней задержится у нас. Просят охрану, сопровождение, размещение. Ну и все такое… Справишься один?

— Смотря какая леди.

— Я же сказал, золотая… А вообще-то, и золотая, и платиновая, и бриллиантовая… Наследника мужу не родила, и все миллиарды достались ей одной… Зацени. — Адмирал подал Артему фото.

С фото глянула бывшая жена Андрея Ходаса. Ирина.

Вся большая семья старого Ходаса, за исключением Васьки и детей, сидела за столом на квартире у Васьки. Андрей был за старшего.

— Как там Васька? — спросил он у Маруси, кивнув почему-то на гармошку.

— Ничего вроде… Галюня вчера по телефону с врачом разговаривала… Готовят к операции… К последней…

— Не разговаривает?

— Нет.

— Через столько лет его этот Чернобыль догнал, — вздохнул Сашка. — И на кой черт ему надо было тогда геройствовать? Комсомолец-доброволец…

— Помолчи, умник… — одернул его Андрей. — Не ему, так кому-нибудь другому пришлось бы геройствовать…

— И ради твоей семьи тоже… — добавила Верка.

— Да я что… Я ничего…

— Ну и молчи.

— А что я сказал? Что я сказал? Что вы наезжаете на меня… — стал ершиться Сашка.

— Тихо! — чувствовалось, что Андрей тянет на роль главы рода. — Вот чего я зашел… тридцать первое скоро…

— Ну, — кивнул Сашка. — Новый год…

— Новый го-од… — передразнил его Андрей. — Сколько бы твоему батьке стукнуло, если бы Бог жизни дал?

— Сто, — после небольшой паузы удивленно сказал Сашка. — Точно, сто…

Все с теплыми выражениями на лицах посмотрели на фото возле гармошки, на котором в обнимку стояли Федос с Тимофеем, а у их ног лежал верный Валет.

— И вот чего я подумал… — продолжил Андрей. — Может, соберемся все 31-го у меня на хуторе… Посидим, помянем, поговорим.

— А может, у нас? — предложила Маруся.

— Ага, — съехидничал Андрей. — В ресторан еще пойдем с цыганами. Он в этом каменном мешке и прожил-то без году неделя, так что поминать его тут… — Андрей ухмыльнулся. — Вот судьба у нашей деревни! Снесли, городом сделали, магазин и улицу ею обозвали… Под старость перебрался за город — и тут достали… Коттеджный поселок строят… Опять переселяйся!

— Да пошли ты их! — посоветовал Сашка.

— Послать-то можно, — вздохнул Андрей. — Не пойдут. А знаешь, как этот поселок для крутизны будет называться?

— Ну?

— Белые Россы.

Галюня на работу на этот раз не опоздала, но все-таки сверила свои часы с офисными и вошла в свой отдел.

У нее на столе перед монитором стояла изящная ваза, в которой пылали алые розы.

— Что это за цветы? — спросила у соседки Галюня.

— Уборщица забыла, — хмуро ответила соседка.

— Галка, тебя Русаченко вызывает… — заглянула в кабинет секретарь-референт Лера. — Ой, какие ро-озы!

— Прямо сейчас?

— Угу.

Галюня встала из-за компьютера и пошла по длинному коридору офиса фирмы.

— Здравствуйте, Сергей Григорьевич!

— Здравствуйте, Галина Васильевна. Сегодня не опоздали?..

— Я больше не опаздываю.

— Это обнадеживает. Где собираетесь Новый год встречать?

— Как всегда. В кругу семьи.

— А давайте нарушим традицию. Наши зарубежные партнеры объявили 31-го числа новогодний корпоратив… На Мальдивах… Я вас приглашаю. Встречали когда-нибудь Новый год в купальнике?

Пауза.

— А что, — спросила Галюня, — Лера… не сможет?..

Русаченко тяжело посмотрел на сотрудницу:

— Руководители всех фирм нашего холдинга будут на новогоднем корпоративе со своими женами.

Еще большая пауза, после которой Галюня сказала:

— Сергей Григорьевич, а вам не кажется, что в вашем положении делать мне такое предложение, мягко говоря, некорректно?

— В смысле?

— Вы же знаете: я должна нашей фирме деньги.

— Какие деньги?

— Я взяла ссуду на лечение отца за границей…

— А-а-а… Кстати, как он?

— Готовят к операции.

Пауза.

— Но вы же верите, что мое предложение и ваша ссуда никак не взаимо-связаны.

Галюня посмотрела на шефа и сказала с полуулыбкой:

— Верю…

Шеф тоже улыбнулся.

— Галя, вы вынуждаете меня произносить сакраментальные фразы… Как говаривали в прошлом и позапрошлом веках, у меня по отношению

к вам серьезные намерения… Вы мне снитесь. Я не шучу. Раньше мне, кроме матери, никто не снился.

— О-о-о, Сергей Григорьевич, это еще хуже…

— Почему?

— Заклятие на нашем роду лежит… Во всяком случае, на его женской части…

— И что за заклятие?

— Женщины в нашем роду могут рожать только от тех, кого любят… Несколькими поколениями проверено. А я очень детей хочу…

Пауза.

— Убедительнее не скажешь… — вымученно улыбнулся шеф.

— Простите, Сергей Григорьевич…

— За что?

— Я пойду?

— Ради бога…

Галюня подошла к двери, а потом вернулась.

— Сергей Григорьевич, мне, в самом деле, наверное, лучше уволиться.

Русаченко зло сверкнул глазами:

— Еще чего! Проехали и забыли. А если уволитесь, поставите меня в положение слабака и слюнтяя. А я им никогда не был. И потом… Неужели вам ничего от этой жизни не надо? Я бы многое мог вам дать.

— Все настоящее, Сергей Григорьевич, человеку дается бесплатно…

— Вы свободны.

Галюня вышла. Русаченко стал механически пить чай.

В кабинет ворвался исполнительный директор Бодя.

— Шеф, докладываю, — радостно потирая руки, затараторил Бодя. — Исполком прошли… Белые Россы — наши!

— Утвердили?

— Утвердили. Один ветеран-депутат, правда, фордыбачился… Да что так-о-ое! Это историческое название деревни, в городе улица такая есть, магазин, а тут, понимаешь, коттеджный поселок для крутых так называть. А я ему на это: а преемственность? А сохранение традиций? А культурное топонимическое наследие страны? И потом «росы» это не «россы»! В первом случае — природное явление, типа травка под утро потеет, роса! А во втором — народ! Люди! Не малые и не великие, а белые! Чистые, блин, верные, свои! Он: так назовите свой поселок по названию деревни, которую вы сносите. А я: да деревня-то называется Могильно… Папаша, говорю, чтобы жить в поселке с таким названием, надо быть конченым оптимистом… Шеф, а чего это ты?