Andrey Maidansky - Spinoza Izbrannyie sochineniya

продолжению. Ибо никакая единичная вещь не может быть названа

более совершенной вследствие того, что пребывала в своем

существовании более времени; так как временное продолжение

вещей не может быть определено из их сущности: сущность вещей

не обнимает собой известного и определенного времени

существования; но всякая вещь, будет ли она более совершенной или

менее, всегда будет иметь способность пребывать в своем

существовании с той же силой, с какой она начала его, так что в этом

отношении все вещи равны.

ОПРЕДЕЛЕНИЯ

1. Под добром я понимаю то, что, как мы наверное знаем, для нас

полезно.

2. Под злом же — то, что, как мы наверное знаем, препятствует

нам обладать каким-либо добром.

(Смотри об этом конец предисловия.)

524

3. Я называю единичные вещи случайными , поскольку мы,

обращая внимание на одну только их сущность, не находим ничего,

что необходимо полагало бы их существование или необходимо

исключало бы его.

4. Те же самые единичные вещи я называю возможными ,

поскольку мы, обращая внимание на причины, которыми они должны

быть производимы, не знаем, определены ли последние к

произведению этих вещей.

В сх. 1 т. 33, ч. I, я не сделал никакого различия между возможным

и случайным по той причине, что там не было нужды тщательно

различать это.

5. Под противоположными аффектами я буду разуметь в

дальнейшем такие аффекты, которые влекут человека в различные

стороны, хотя бы они были и одного и того же рода, как, например,

чревоугодие и скупость, составляющие виды любви и

противоположные друг другу не по природе, но по случайным

обстоятельствам.

6. Что я разумею под аффектом к вещи будущей , настоящей и

прошедшей , я изложил в сх. 1 и 2 т. 18, ч. III, которые и смотри.

Но здесь должно заметить, кроме того, что как пространственное,

так и временное расстояние мы можем отчетливо воображать только

до известного предела, т.е. подобно тому, как мы воображаем

обыкновенно, что все объекты, отстоящие от нас более чем на

200 шагов, иными словами, расстояние которых от того места, в

котором мы находимся, превышает то, которое мы отчетливо

воображаем, отстоят от нас одинаково и потому находятся как бы на

одной и той же поверхности; точно так же мы воображаем, что все

объекты, время существования которых, по нашему воображению,

отстоит от настоящего на больший промежуток, чем какой мы

обыкновенно отчетливо воображаем, отстоят от настоящего времени

все одинаково, и относим их как бы к одному моменту времени.

7. Под целью , ради которой мы что-либо делаем, я разумею

влечение.

8. Под добродетелью и способностью (potentia) 16 я разумею одно

и то же; т.е. (по т. 7, ч. III) добродетель, поскольку она относится к

человеку, есть самая сущность или природа его, поскольку она имеет

способность производить что-либо такое, что может быть понято из

одних только законов его природы.

525

АКСИОМА

В природе вещей нет ни одной отдельной вещи, могущественнее и

сильнее которой не было бы никакой другой. Но для всякой данной

вещи существует другая, более могущественная, которой первая

может быть разрушена.

Теорема 1.

Ничто из того , что заключает в себе ложная идея

положительного , не уничтожается наличностью истинного ,

поскольку оно истинно .

Доказательство.Ложность (по т. 35, ч. II) состоит в одном только

недостатке познания, который заключает в себе неадекватные идеи;

ничего положительного, вследствие чего они называются ложными,

они в себе не заключают (по т. 33, ч. II). Наоборот, поскольку они

относятся к богу, они (по т. 32, ч. II) истинны. Поэтому, если бы то,

что заключает в себе ложная идея положительного, уничтожалось

наличностью истинного, поскольку оно истинно, то, следовательно,

истинная идея уничтожалась бы сама собой, а это (по т. 4, ч. III)

абсурд. Следовательно, ничто из того и т.д.; что и требовалось

доказать.

Схолия.Эту теорему яснее можно уразуметь из кор. 2 т. 16, ч. II.

Воображение есть идея, показывающая более наличное состояние

человеческого тела, чем природу тела внешнего, и притом не

отчетливо, а смутно. Отсюда и происходит то, что душа, как говорят,

заблуждается.. Так, например, когда мы смотрим на солнце, мы

воображаем, что оно отстоит от нас приблизительно на 200 шагов; и

мы ошибаемся в этом отношении до тех пор, пока остаемся в

неведении истинного его расстояния. Когда же это расстояние

узнано, то уничтожается и ошибка, но не воображение, т.е. идея

солнца, выражающая его природу лишь постольку, поскольку наше

тело подвергается действию со стороны его. Поэтому, хотя мы и

узнаем истинное расстояние солнца, мы все-таки будем воображать

его вблизи от нас. Ибо, как мы сказали в сх. т. 35, ч. II, мы

воображаем солнце так близко не по той причине, что не знаем его

истинного расстояния, но потому, что душа представляет величину

солнца постольку, поскольку

526

тело подвергается действию со стороны его. Точно так же, когда лучи

солнца, падая на поверхность воды, отражаются к нашим глазам, то

мы воображаем, будто оно находится в воде, хотя и знаем истинное

его положение. Точно так же и другие воображения, обманывающие

душу, показывают ли они естественное состояние тела или то, что его

способность к действию увеличивается или уменьшается, не

противны истине и не устраняются ее наличностью. Бывают,

конечно, случаи, что когда мы ложно боимся какого-либо зла, то

страх перед ним исчезает, как только мы получим истинное сведение

о нем; но бывает также и наоборот: когда мы боимся зла, которое

наверное случится, страх перед ним также уничтожается вследствие

того, что мы получаем о нем ложное сведение. Следовательно, такие

воображения устраняются не наличностью истинного, поскольку оно

истинно, но вследствие того, что являются другие, более сильные

воображения, которые исключают наличное существование

воображаемых нами вещей, как мы показали это в т. 17, ч. II.

Теорема 2.

Мы пассивны постольку , поскольку составляем такую часть

природы , которая не может быть представляема сама через себя и

без других .

Доказательство.Мы пассивны (по опр. 2, ч. III) тогда, когда в нас

возникает что-либо такое, причину чего мы составляем только

частную, т.е. что не может быть выведено из одних только законов

нашей природы (по опр. 1, ч. III). Следовательно, мы пассивны

постольку, поскольку составляем часть природы, которая не может