Геннадий Авласенко - Унесенные временем

А характер местности постепенно изменялся. Огромное поле наконец осталось позади, а впереди темнел лес, куда и направлялся в данный момент Феофан.

— А куда мы идем? — запоздало поинтересовалась Санька.

— Я же сказал: подальше отсюда! — буркнул Феофан, да так мрачно, что у Саньки пропала всяческая охота с ним разговаривать. Она даже подумала: а не лучше ли им разойтись по-хорошему, в разные, как говорится, стороны.

Санька не успела еще обдумать до конца соблазнительную эту мысль, как Феофан вдруг остановился и внимательно на нее посмотрел.

— Я тебя, отроковица, не неволю, — сказал Феофан, вздохнув. — Хочешь — разом пойдем, не пожелаешь — неволить не стану. Иди тогда, куда нужным посчитаешь. Но опасаться меня не надо или в чем-либо худом подо­зревать. Я для тебя не опасный, ибо зарок дал перед иконой святой и зарок сей блюду уже десятый год нерушимо. Да и возраст мой во внимание прими. в отцы ведь тебе гожусь.

Последний аргумент не показался Саньке особенно убедительным. Те трое отморозков у реки тоже вполне могли годиться ей в отцы, а один из трех, возможно, даже и в дедушки. Да и десятилетнее соблюдение зарока не слишком убеждало.

Санька и сама удивилась, какие «взрослые» мысли полезли вдруг ей в голову. Она-то привыкла считать себя совсем маленькой. да и мама всячески поддерживала Саньку в наивном убеждении.

Впрочем, недавние события у речки кое-чему ее научили.

— А эти трое, кто они? — поинтересовалась она, вопросительно глядя на Феофана. — Разбойники?

Тут в ее памяти всплыло одно старинное слово, тоже означающее раз­бойников.

— Тати?

— Тати и есть! — нехотя буркнул Феофан. — Вояки из разбитого воин­ства! Люди бают, что их Шуйского ратники здорово потрепали на Восме-реке, что под Каширой. Сам воевода к Туле теперь отходит с главными силами. а это так, отбросы! Разбежались, как зайцы, во все стороны. теперь, поди, опомнились! Торопятся, догнать пытаются воеводу своего.

— Воеводу? — не сразу поняла Санька. — Какого воеводу?

— Болотникова, какого ж еще! — все так же нехотя пробурчал монах. — Главного военачальника царя самозваного.

— Что?!

От возмущения Санька даже остановилась.

Историю, как науку, она всегда любила и знала ее очень хорошо. Даже отлично, лучше всех в классе. А с воеводой Болотниковым «познакомилась» еще в начальной школе, когда принесла домой из библиотеки первую свою «историческую» книгу под названием «Наша древняя столица». Тогда она просто влюблена была в эту стихотворную книжку и многие ее главы могла цитировать наизусть.

И Болотников был в то время одним из любимейших ее героев из много­кратно перечитанной этой книги. Наряду с Евпатием Коловратом и Стенькой Разиным

И, наверное, именно оттуда, с потрепанных страниц «Нашей древней столицы», сформировалось у Саньки твердое убеждение, что восставшие болотниковцы — это убежденные и бескорыстные борцы за светлое будущее человечества, защитники всех униженных и угнетенных, рыцари, так сказать, без страха и упрека.

И наоборот: воинство царя Шуйского — те еще сволочи!

Встреча с конным боярином, яростно оравшим на Саньку, а затем исхле­ставшим кнутом Феофана, вроде бы подтверждала правильность сего пред­положения.

Но эти три отморозка... они, выходит, из войска Болотникова?

Да нет, быть такого не может!

Или может?

Впрочем, немного поразмыслив, Санька пришла к выводу, что в семье не без урода. А может, эти уроды и не болотниковцы вовсе. может, они из тех дворянских отрядов, что предадут в самый решающий момент своего воеводу и трусливо переметнутся на сторону Шуйского?

Пока она так размышляла, путники успели уже не только войти в лес, но и основательно в него углубиться.

— Ягод хочешь? — сказал вдруг Феофан, останавливаясь. — Вон их сколько!

Вокруг и в самом деле было красно от земляники. И вся такая крупная и ароматная, что у Саньки даже слюнки потекли.

Некоторое время, позабыв обо всем, Санька «паслась» на ягоднике. Насо­бирает полные пригоршни — и в рот. Вскоре у нее ладошки совсем красными сделались, губы и подбородок тоже, наверное.

Выпрямившись, Санька вдруг обнаружила, что Феофан стоит совсем неподалеку и, прислонившись спиной к сосне, внимательно за ней наблюдает. Слишком внимательно, что Саньке совсем даже не понравилось.

А Феофан, заметив, что Санька тоже на него посмотрела, лишь вздохнул как-то по-особенному тяжело и отвернулся.

— Дочка у меня была. — проговорил он тихо, еле слышно. — Смешная такая девчушка. А потом.

Не договорив, он замолчал, а Санька так и не решилась спрашивать, что же такого случилось с дочерью Феофана.

— Переодеться бы тебе, — перескакивая на другую тему, заговорил вновь Феофан. — Во что-либо не столь приметное. А это — сжечь или при­прятать.

— Нет! — не проговорила даже, выкрикнула испуганно Санька. — Ни за что!

Ее вдруг пронзила нелепая, в сущности, мысль, что одежда эта — един­ственное напоминание о том настоящем времени, в котором она родилась и выросла и из которого так глупо выпала недавно. И потеряй Санька сейчас эту одежду — ей никогда уже не вернуться домой.

Но Феофан, кажется, понял ее испуганный возглас по-своему.

— Ты не боись, Александра, что в женское одеяние облечь тебя хочу! — добродушно пророкотал он. — Достанем тебе портки холщовые, рубашечку ситцевую с пояском. Обувку. — Внимательный взгляд Феофана скользнул на мгновение по Санькиным кроссовкам. — Обувку можно и эту оставить, кто сейчас на обувку внимание обращает.

— Нет! — Санька что есть силы замотала головой. — Не хочу!

Она вдруг вспомнила об Иване, которого просто необходимо как можно скорее отыскать.

— Меня брат может не узнать, ежели переоденусь!

Это был слабоватый аргумент, но Феофан неожиданно задумался.

— Как же вы с ним расстались-то? — спросил он, и в голосе его про­звучало не то чтобы недоверие. любопытство скорее. — Лихие люди вас разлучили али еще что?

Санька ничего не ответила, да и что было отвечать? Рассказывать этому монаху, как они прибыли сюда из далекого будущего, да еще и на странном исчезающем аппарате?

— И он что, в такое же одеяние дивное облачен? — так и не дождавшись ответов на свои вопросы, вновь поинтересовался Феофан. — На твое дюже похожее?

— Не совсем, но. в общем, да. — неуверенно произнесла Санька и добавила почти умоляюще: — А мы его сможем отыскать?

Теперь уже Феофан ничего ей не ответил. И даже смотрел он уже не на Саньку, а куда-то прямо в противоположную от нее сторону. И к чему-то еще внимательно прислушивался.

— Что там? — испуганно спросила Санька. — Опять бандиты? Или, может.

— Помолчи! — прервав ее, произнес Феофан. — Слышишь?

— Что?