Василь Гигевич - Гуманоиды: Прямой контакт

Сам не заметил, как дразнить начал Лупоглазого — голоском его запел:

— Любовь вам не нужна, кресла-лежанки у вас вместо нее. Видеоигры вам нужны, к листикам и экранам так прилипли, что отличить не можете, где жизнь, а где вымысел... Детишек чипами с младенчества морально калечите, не знают, бедные, что такое грех, что такое стыд. А потом, когда подраста­ют, какими они становятся? Только квантовую механику с энтропией знают. А что еще они знают? Да и ты сам о стыде, о грехе ничего не знаешь. А что такое грех?.. Вы же все границы переступили, Содом и Гоморру узаконили, инкубатории для детей узаконили... Не только все живое на Дзете погубили и испоганили, но и самих себя опаскудили лживым словом... Каждый из вас только сам собой занят. Фантиками, чипами и креслами-лежанками озабоче­ны... Только и думаете, как бы пожить дольше, через клонирование и замора­живание в вечность мечтаете залезть, только и грезите, как бы наслаждения побольше ухватить...

Видимо, у меня был очень грозный вид, так как Лупоглазый головой завертел, лапки вниз опустил и давай свой бугорок прикрывать...

Долго я мораль ему читал, а когда на душе немного отлегло, спрашиваю:

— И какие у вас, горемыки, предложения?

А он:

— Ваш генетический материал нам позарез нужен. Кое-какие экспери­менты мы уже сделали, когда на Землю прилетали и ваших представителей на тарелки забирали, чтобы опыты провести. Результаты положительные. Наши ученые планируют обновить генофонд гуманоидов вашим генофондом. Этой межцивилизацинной акцией мы резко повысим свой ослабленный иммунитет против различных вирусов.

Тут я рот и открыл. А закрыть его никак не могу, как брат, когда леща проворонил.

А он дальше поет:

— Ничего страшного, нет никакой мистики... Мы вам передаем техноло­гии, наши передовые достижения, а вы нам группку добровольцев высылаете. Не хотите добровольцев, преступников давайте. Чем их в тюрьмах годами держать и деньги на них тратить — нам высылайте. Мы на них быстренько уздечки накинем, через неделю, когда чипованными станут, сами себя не узнают, шелковыми будут... И начнем мы тогда новый исторический этап, где будет господствовать Гомо Гуманоидус. Вау, какой он будет сильный и мудрый! Мы не только начнем клонирование, не только новых существ выведем, вообще новую реальность создадим. Если ты такой упрямый, тогда открою самую большую тайну, которую до сих пор мы скрывали от тебя:

ЭНЕРГОПОЛЯ ПОСРЕДСТВОМ ГУМАНОИДНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ ДОЛЖНЫ САМИ СЕБЯ СОВЕРШЕНСТВОВАТЬ.

Для этого, только для этого в мире мы, гуманоиды, и появились, в этом суть нашей исторической и космической миссии. Тут даже ваши философы вместе с моралистами не смогут к нам придраться, ведь все будет делаться на законной философской основе. Скоро мы во всей Вселенной хозяйничать сможем. Мы все сможем постичь, даже в черные дыры сумеем заглянуть и узнаем, куда же материя исчезает, за радиационный пояс Вселенной выйдем и с Суперразумом прямой контакт наладим.

Я же ему:

— И не думай, и не надейся на мою помощь... Я тебе помогать не буду. Сам лезь в мир параллельный, в черные дыры, откуда выхода нет... Я лучше с братом на рыбалку рвану или на дачу любимую, где дуб стоит, косить траву там буду.

Поудобнее в кресле уселся и, на Лупоглазенького пристально глядя, по словечку начал выговаривать. Теперь уже не он меня, а я его учил:

— Косу отобью, первый покос пройду и не замечу, как за забором, где тропа узкая, красавица появится. Увидит меня, работающего, дуб столетний, клевер зеленый, мягко под косу ложащийся, и спросит удивленно:

— А у вас что — и грядок нет на участке, как у хороших хозяев?

А я ей, работу не прекращая:

— А зачем мне грядки? У меня вместо них дуб растет. Энергетический. Подойдешь к нему, руку приложишь к коре шершавой и вскоре безо всякого врача становишься здоровым.

Она и прилипнет к деревянному забору. Подумает какой же умный чело­век ей на пути попался!

А я на нее вроде бы и смотреть не буду. Раз пять махану, а потом — косо­вище в землю, оселок из кармана достану и не спеша начну точить косу. Шах-шах, шах-шах... Глазом ее фигурку окину, взглядами встретимся. Глаза у нее синие, глубокие, как вода озерная. Утонуть можно, если смотреть долго. Поэтому я первым отведу взгляд и буду заставлять себя о работе думать. А она, помолчав, как и всякая женщина, начнет мне давать советы:

— Так вы, может, тарахтелку завели бы, которой траву косят. Сейчас все ими на участках тарахтят. Сейчас все по иностранной моде газоны делают — ни одной лишней травинки на них нет. Культурно получается...

Я ей спокойно:

— Тарахтелкой пусть умные и культурные интеллигенты работают, а я, может, настоящий мужчина. А такой должен уметь косить. Зачем мне лишний шум в голове...

И опять за косовище возьмусь. И снова возле ее ножек: шах-шах, шах-шах...

Она дом мой осмотрит и удивится:

— А у вас что — и телевизора нет? Антенны не видно.

— А зачем мне телевизор? Он же людей зомбирует.

— Как это — сегодня жить без телевизора? — удивляться будет. — Скуч­но без телевизора. Концерты там бесплатные, сериалы бесконечные... Веселее с телевизором. А тем более, если он цветной, на жидких кристаллах... Ново­сти разные посмотришь, что в Африке делается, в Америке... Образованней становишься.

— И нужна тебе та Африка вместе с Америкой. — начну ее учить. — Ты что, без них обойтись не можешь? Ты лучше своей душой займись, а то уже и сама не заметила, как закодированной стала, сидя у телевизора, наблюдая за чужими размышлениями. Так и не заметишь, как настоящая жизнь меж пальцев уплывет водицей.

— Так что же мне делать? — растерянно спросит. — Только о работе на конвейере думать, только в одних грядах и ковыряться изо дня в день?.. Я же тогда некультурной буду...

Посмотрю я на нее пристально, как она голову вниз опустит. Губы небольшие, полные — значит, не злая... Пальцы ее на заборе белеют, тонкие, нежные... Щеки чистые, беленькие — не пьяница, не курит... Пожалеть при­дется, утешить...

— Скажу тебе правду: слишком культурные женщины мне не нравятся. Толку мне от их культуры, если я и сам грамотный. Холодные они какие-то, как пыльные справочники в библиотеках... А мне нужно, чтобы рядом был человек душевный, чтобы с ним было приятно поговорить.

— Так я разговорчивая, — голубые глаза засветятся радостью. Признает­ся: — Я поговорить люблю. Только бестолковая немного...

— Ну, — успокою, — это можно исправить. При хорошем муже быстро толковой станешь...

...Косовище в клевер возле ее красивых ножек воткну, опять за оселок возьмусь, и взглянув ей в глаза, скажу:

— Как по мне, то будь ты бескультурной, но душевной. В Житиве, где я родился, девушки были не очень культурные, академий не заканчивали, зато какие душевные песни пели! А частушки какие веселые были!