Павел Саксонов - Андские рассказы. Возвращение домой

Для Перу такая машина – большая редкость. Будь она новой, как в 1972 году, или старой, двадцатилетней, как в 1993-м, она все равно не только слишком дорогая, но и вообще никак не вписывается в привычный для страны автопарк, представленный преимущественно малолитражками. Казалось, найти этот автомобиль проще пареной репы. Но не тут было! То есть сведения-то о машине действительно нашли в мгновение ока, равно как и сведения о ее владельце, но и сама машина, и владелец как сквозь землю провалились. Дело зашло в тупик. Но поскольку подобные дела спускать на тормозах в Перу не принято, машина и владелец были объявлены в национальный розыск с включением в программу вознаграждения за любую информацию. Причем сумма вознаграждения была объявлена максимальной: аж 100 тысяч новых солей, что в 1993 году составляло около 50 тысяч долларов США. Немалые что по тогдашним, что по нынешним меркам деньги.

Обычно программа вознаграждения – programa de recompensas – работает очень хорошо. На объявленных в розыск начинает охотиться вся страна: без всякого преувеличения. И без всякой жалости: в эту программу включают исключительно законченных отморозков, торговцев наркотиками, насильников и такое отребье, что никому и в голову не приходит усомниться в благости «настучать». Поэтому результаты появляются быстро. Не успевают объявить кого-то в розыск, как можно уже с наручниками на задержание выезжать. Недаром девиз программы – не только «¡Ayuda a capturarlos! (Помоги схватить их!)», но и «¡Que ellos se cuiden! (Пусть опасаются!)» Однако в случае с Импалой и ее владельцем все пошло не так.

Звонки, конечно, постутпали, но все они касались только того, что уже было известно: назывались имя, фамилия, род занятий и место жительства владельца автомобиля. Но где находился владелец и куда подевался сам автомобиль, никто из звонивших понятия не имел. А потом… потом случилась еще одна странность. В полицию, но не Куско, а самого фешенебельного района Лимы поступило заявление о бесследном исчезновении целой семьи: двух несовершеннолетних – мальчика и девочки, – их бабушки, мамы и папы. И оказалось, что это – семья пропавшего владельца пропавшей Импалы! Мужчина, владелец, за несколько лет до этого развелся с женой и ушел из семьи. Поэтому сразу его и не связали ни с какими членами семьи: в досье просто значилось «сольтеро», то есть «одинокий». И вот на тебе: «одинокий» не только оказался не совсем одиноким, но еще и, по-видимому, ухитрился подстроить исчезновение бывшей жены, бывшей тещи и двух своих детей! Да кто же он такой? А он (информация об этом от широкой общественности поначалу скрывалась) – очень уважаемый хирург одной из самых дорогих частных клиник столицы! Еще и преподаватель в университете! Еще и лауреат различных международных премий! Еще и почетный член дюжины иностранных медицинских обществ!

А что же погибший под колесами его автомобиля молодой человек? Его тоже опознали. Им оказался студент из косканского 2 2 То есть находящегося в Куско (или Коско, как его называют сторонники старого, на языке кечуа, названия – Qosqo). университета Сан Антонио Абад, уроженец Писака. Он просто приехал к родителям на Рождество, зачем-то вышел из дома и больше домой не вернулся. А ближе к утру его нашли мертвым на дороге около заправочной станции, причем эта заправочная станция находилась в нескольких километрах от дома родителей молодого человека. Тогда же выяснилось и то, что синюю куртку со странной надписью родители ему и подарили, а надпись означала не каких-то принцесс в «человеческом» понимании этого слова, а младших богинь кечуа (семья была кечуанской), и являлась чем-то вроде оберега. Гарантировала, как в это верили, возвращение в родные места. В данном случае – в Писак.

В общем, картина получалась очень странной, хотя странностей и так хватало. Но их еще добавилось, когда полиция побеседовала с сообщившей об исчезновении семьи дамой – как оказалось, соседкой по дому. Дом был многоквартирным, из числа так называемых «ресидэнсьяль». Внешне эти дома нередко очень похожи на наши (российские) самые страшненькие панельные многоэтажки, но квартиры в них стоят… Скажу так: примерно от полумиллиона долларов США цены в них только начинаются. Правда, квартиры просторные: по 200 и более квадратных метров. Двести сорок, двести семьдесят (иногда мне кажется, что в Перу не очень любят круглые цифры), триста с лишним… Если проще, внешне – убожество, внутри – роскошь.

Обратившаяся в полицию дама проживала в «департаменто» (так там называются квартиры: не апартаменты, а департаменты) на четвертом этаже, а пропавшая семья – на пятом. Со своими соседями дама общалась нечасто: в силу почтенного возраста она редко выходила, предпочитая проводить время на террасе. Но именно благодаря террасе она и поняла, что соседи сверху пропали. Получилось это так.

Давно умерший супруг этой дамы был очень известным ботаником, одним из участников проекта по созданию так называемого национального парка Ману́ в Мадре де Диос, но до его непосредственного открытия в 1977 году не дожил. Однако еще раньше он много поездил по стране и, конечно, в сопровождении жены. Дама очень любила своего мужа, но терпеть не могла природу. Да не просто терпеть не могла: она ее боялась, потому что ей всюду чудились змеи, ядовитые насекомые, переносящие бешенство летучие мыши (это, кстати, не шутка: совсем недавно целый регион закрыли на карантин из-за того, что на военную базу (!) напали летучие мыши, искусали солдат и персонал, в результате чего десять солдат заболели, а еще около двухсот попали под наблюдение; все буквально на ушах стояли: срочно привезли вакцины, устроили бесплатную вакцинацию населения… смех смехом, но в реальности совсем не смешно).

Так вот: природу дама панически боялась, и понять ее можно: там, где она бывала с мужем, на самом деле все кишмя кишит и змеями, и насекомыми, и черт еще знает какими тварями и гадами. Но когда муж умер, она стала так по нему тосковать, что на террасе купленных ею апарта… тьфу – департаменто устроила настоящую оранжерею из всевозможных растений в кадках. Эти растения напоминали ей о любимом. Она собственноручно поливала их, ухаживала за ними, и даже сама не заметила, как мало-помалу превратилась даже не просто в опытного садовода, а в одного из признанных специалистов! В ее оранжерее снимали образовательные телевизионные передачи (благо, места хватало: терраса имела площадь под сто квадратных метров), сама дама делилась опытом и так далее. Одна беда: когда у соседей сверху родился сначала один ребенок, а затем и второй, начались проблемы. Не сразу, а годика через три: то детишки ухитрялись сбросить вниз (с точным, разумеется, попаданием) что-нибудь не самое легкое, переламывавшее стебли растений, то пристраивали шланг с водой таким образом, чтобы вода из него безостановочно хлестала в кадки. Хулиганили, короче. Превратили свою террасу в место преступлений против террасы дамы. Почему? Бог их знает.