Наталия Чайкина Варгас - Чунтэ – демон джунглей

– Значит культура вепсов относится к язычеству?

На его вопрос я только махнула рукой. Какой смысл вдаваться в подробности истории влияния религий на культуру малых народов в разговоре с человеком, чьё собственное племя веками подавлялся инквизицией?

– О них усиленно забывали, – продолжала я, – а если и упоминали, то с презрением. Так, в одной замечательной старой сказке «Чёрная Курица» есть персонаж, грязная грубая чухонка, которая эту самую курицу пыталась зарезать. Даже само слова «чухонь» приобрело нарицательные черты…

– Очень похоже на историю многих народов, поглощённых Империей Инков.

– Вы мне лучше о своём «Лешем» расскажите. – Попыталась отделаться я от разговора на неприятную мне тему. – О Чунтэ… Обещали же!

– Обещал. – Освальдо весело подмигнул. Похоже, дорога не утомляла его. – В целом, он обладает сходными свойствами и тоже имеет несколько ипостасей…

Я понятливо кивнула. Разговор меня мало увлекал, но надо же было скрасить монотонность похода. Может мне рассказать, что Лешие также, как и Чунтэ водят грибников по кругу? Нет, не стоит будоражить воображение спутников, а то, кто его знает, наша группа вокруг этой горы до конца жизни куролесить будет.

– А почему Чунтэ шаману только на одно растение указывает? – вспомнила я предыдущий с Освальдо разговор. – И как он выбирает между черными растениями и светлыми?

Тот отчего-то вздохнул.

– Для каждого ритуала, лечения ли, предсказания ли… не имеет значения, шаман должен приготовить алтарь. – Мой собеседник сжал кулак и принялся разгибать пальцы, словно ведя подсчёт сказанному. – Во-первых, магия совершается не самим шаманом, но теми силами, которые он призывает. Во-вторых, для каждого магического действа готовится определённый состав предметов на алтаре. В-третьих, шаман лишь собирает на этом алтаре символические артефакты. Так он доносит до иного мира цель ритуала, а духи указывают на необходимые элементы.

– Так основная работа шамана состоит в призвании… это… «правильных» духов?

– Не совсем, но остановимся на таком определении. На алтаре он раскладывает назначенные только для данного ритуала вещи. Это могут быть камни, музыкальные инструменты, кости… Но сами по себе все они мертвы. Их надо наделить соответствующей им «душой». Энергиями. Духами. Сами духи вселяются только в удобные им вещи…

– «Вселяются»? – Вмешалась я. —Предметы на алтаре… двигаются?

– При желании, шаман может управлять объектами. – Усмехнулся мой собеседник. – Вещи могут летать и сами по себе, если это будет угодно духам. Такое иногда случается тогда, когда над ними нет контроля… они очень сильны. Задача шамана в умении подчинять энергии.

– Так… а зачем искать растения?

– Растения как раз и содержат живые энергии. Они их производят…

– То есть эти ваши духи в них вселяются? – Упрямо урезонивала я.

Освальдо явно начинал выходить из себя, но сохранял умиротворённость в голосе.

– Нет. Духи не вселяются в деревья, они зарождаются в них…

– Значит, у растений есть душа?

– В какой-то мере, но в ином значении… Энергиями занимаются Мурайи – одни из самых сильных курандерос. Их знания велики и опасны.

– Подождите! – Пытаясь записать сказанное на ходу, перебила я Освальдо. – Значит только эти мурайи… ходят в горы… э-э… Чапарри и Янаванга?

Освальдо остановил коня. По его лицу, пусть неподвижному, но отражающему усталость, я поняла, что моё любопытство неуместно. Словно читая мои догадки, мой собеседник покачал головой.

– Извините, я излишне спешу… – начала было оправдываться я, но Освальдо поднял руку.

– Это моя вина, донья Натали. – Улыбнулся он. – Я должен был сразу разъяснить вам о том, на что опирается шаман, когда работает. Раскрыть его философию. Я обязательно расскажу вам о структуре Вселенной, энергиях и взаимоотношениях с животным и растительным мирами… А пока, сеньора, я лишь отвечу на ваш вопрос о «выборе горы». Возьмём, к примеру, растение под названием Парика́. С одной стороны, оно богато кальцием, а отвар его коры лечит гонорею и дизентерию. В этом отношении оно считается светлым растением. С другой стороны, порошок из бобов Парики является сильнейшим ядом для домашних животных и становится причиной бешенства людей…

– В этом отношении, оно – «чёрное» растение. – Поняла я и тут прозрение вновь посетило мою светлую головку! – То есть на Чапарри и Янаванге растут одни и те же кусты и деревья?!

– Именно так. – Со вздохом облегчения, ответил Освальдо. – Но в зависимости от цели ритуала, шаман приходит на ту или иную гору.

Вот это теперь ясно! Как всё просто и совершенно логично! Вот тебе место для грязной посуды, вот те место для чистой… Места разные, посуда одна. Уравновешенность и порядок.

По сути, ещё готовясь к путешествию в Питере, я знала, что древние шаманы Анд следовали герметической философии. Они имели строгие концепции, обширные знания и чрезвычайно закрытую структуру. В Европе эпохи Возрождения, существовало очень похожее течение алхимиков-эзотериков. Правда истоки обеих философий несколько разняться, но суть одна – исследование законов природы, уважение к ней и отождествление с ней высших сил. И те, и другие ставили человека на высший духовный уровень, отрицая необходимость поклоняться мифическим богам, но утверждая способность человека к самосовершенствованию. Увы, это не приветствовалось официальной церковью даже тогда, когда алхимики создали великолепный фарфор и чёрный порох, благодаря которому конкистадоры подчинили оба континента Нового Света. Знание растений, их разрушительных и лечащих свойств одновременно, послужило причиной ненависти к алхимикам и врачей. Поднимающаяся наука Европы, практическая медицина, не нуждалась в высшей философии. С начала «охоты на ведьм» герметизм был вырван из культуры Европы. Можно себе представить, что почувствовали конкистадоры и первые монахи-миссионеры, придя на Новый континент! Да, Освальдо прав: не иная вера, но страх заставил европейцев истреблять то, что у них дома уже увяло как реальность, обросло сомнительными легендами и превратилось в «страшную сказку».

Через пару часов мы прошли водопад, о котором говорила нам Ийя. Весьма высокий и шумный, он поражал красотой порогов и перепадов. Морось от его сокрушительной массы оседала на одеждах уже с дальних подступов к нему. Нам пришлось огибать бушующий поток за сотню метров, чтобы не промокнуть насквозь. Ещё несколько переходов и Фернандо уверенно свернул в ущелье, образованное расколом огромной базальтовой скалы. Прорубленная тропа в одном из таких расщелин не удивляла, ибо на протяжении многих миль мы уже встречали подобные дороги и тропы, изготовленные руками людей сотни, а то и тысячи лет назад. Удивляла лишь узость прохода и низкие своды. Это было не свойственно для очень скрупулёзных в деле строительства инков. Совершенно очевидно, они использовали более древний путь и не очень-то заботились о его удобстве. Нам пришлось спешиться, перевязать мулов караваном и медленно продвигаться по неведомому пути.