Лев Усыскин - Необычайные похождения с белым котом
- Название:Необычайные похождения с белым котом
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448528538
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лев Усыскин - Необычайные похождения с белым котом краткое содержание
Необычайные похождения с белым котом - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Приблизившись, Гурагон стянул со своей головы подбитую лисьим мехом шляпу, после чего отвесил графу исключительно глубокий и медленный поклон:
«Покорнейше прошу великодушного позволения приветствовать благородного графа!»
Граф милостиво кивнул в ответ, и Гурагон продолжил:
«В далеких краях прослышал я о необычайной мудрости и неисчерпаемом благородстве графа! О справедливости его суда и безграничности его веры! О заботливом покровительстве, оказываемом им людям ученым и знающим, – покровительстве, превзошедшем всякое доселе виданное, подобное тому, что оказывали лишь величайшие властители прошлого: такие, как Фридрих Великий, вернувший священный Иерусалим под власть Креста, или завоевавший полмира Александр, король Македонский, что благоволил Аристотелю и другим мудрецам земли греческой!»
Гурагон замолчал, граф благожелательно кивнул вновь, затем обвел взглядом своих молчаливых приближенных, словно бы ища у них поддержки:
«Приветствую и тебя, чужестранец! Слова твои приятны для слуха, хотя и преувеличивают, видит Бог, мои скромные достоинства. Я всего только рыцарь моего императора – и не имею иных намерений, помимо того, чтобы не уронить славу моего заслуженного рода. Что же до почтения к наукам – то это, Бог свидетель, удел монахов и горожан. Мне же роднее меч, нежели книга!»
Слабый смешок мимолетной тенью окутал людей графа.
«Однако скажи-ка нам, чужестранец, кто ты таков и зачем пожаловал в края наши? Ведь не ради того лишь, чтобы засвидетельствовать мне свое почтение, отправился ты в столь долгий и опасный путь?»
В ответ на это Гурагон отвесил новый поклон – еще более ловкий и подобострастный:
«О, благородный граф! Я всего лишь торговец пряностями, драгоценными камнями и другими вещицами, услаждающими тех, кто достоин услаждаться. Имя мое – Гурагон. Я везу свой товар от границ христианских земель, где его нам продают иноверцы…»
«Хорош ли товар твой? – перебил Гурагона кто-то из сидящих справа от графа, – Не таков ли он, как тот, что привозят сюда иной раз венецианцы, пользуясь нашей удаленностью от морского берега?»
«О, нет! – глаза Гурагона засверкали, – Товар мой самого лучшего качества – и вы сейчас легко убедитесь в этом!»
Он щелкнул своими длинными костлявыми пальцами, и тут же молодые погонщики, до того стоявшие безмолвно у входа в зал, вынесли вперед тот самый продолговатый предмет, что прежде был водружен на верблюжью спину. Приблизившись к графу, они развернули свою ношу почти у самых его ног – и сразу же кто-то из приближенных графа вскрикнул невольно от завладевшего им восхищения: до того прекрасен оказался испещренный прихотливым орнаментом ковер!
«Да, это чудесная вещь, ты не лжешь! – чуть погодя разорвал всеобщее молчание граф, – Мне доводилось видывать достаточно ковров, и этот, пожалуй, выполнен много искуснее тех, что делают в мастерских Фландрии. При этом он же, несомненно, роскошнее и богаче ковров французских!»
Легким поклоном Гурагон выразил свое согласие с услышанным:
«О да, это редкостный персидский ковер – многие хотели бы купить его у меня, однако я неизменно отказывал каждому, помня о том, кому вознамерился передать эту прекрасную вещь в дар!»
«Благодарю, благодарю тебя, Гурагон! – лицо графа прямо светилось удовольствием, ибо он имел слабость к красивым вещам, – Что ж – и я тоже не хочу прослыть принимающим безответные дары. Отныне твой товар освобождается от платы за провоз по длинной улице Святого Томаса, идущей прямиком от городских ворот к рынку. Эта плата издавна предназначалась для моей казны, что бы ни говорили тебе бездельники из городского совета: им почему-то кажется, что еще мой дед отказался от нее в их пользу… Впрочем, настанет день… – голос графа исполнился запальчивости, он словно бы забыл про Гурагона и его ковер, как всегда бывает, если затронуть в разговоре действительно болезненную тему, – …настанет день, когда я предъявлю этим людям огромный, огромный счет!»
Он, впрочем, тут же почувствовал, что увлекся:
«Ладно же, Бог с ними!.. Однако скажи мне, чужеземец, что за дело тебе до покровительства ученым людям? Я видел немало купцов – многие из них просили у меня покровительства, но все они пеклись лишь о своем ремесле и только. Ты первый в моей жизни из людей подобного сорта, кто сподобился заговорить про иное…»
Гурагон в который раз поклонился:
«О, господин! Проницательность твоя не уступает твоему благородству! Ты многократно прав: помимо ремесла купца, мне посчастливилось владеть еще одним, способным дать прокорм человеку. С ранних лет, переезжая из страны в страну, я находил везде людей, сведущих в искусстве врачевания телесных недугов. Найдя же таковых, я оставался при них столь долго, сколько требовалось для постижения их искусства, пренебрегая порой необходимостью дел торговли и неся убытки. Долгие годы учился я у знаменитых врачей Салерно, не меньше лет провел я и в Каире. И лишь богатство моего отца, да покоится он в мире среди усопших, позволяло мне столь долго не вспоминать про торговлю!»
«Что ж – ты в самом деле удивительный человек: в этом городе имеется пара лекарей, но оба они держатся за свое ремесло, как утопающие за соломинку. Едва ли они способны к чему другому – да, впрочем, и врачевание их тоже не вызывает у меня особого доверия: стоит одному из них сказать что-нибудь, как другой обязательно скажет обратное!..»
С этими словами граф засмеялся, одновременно махнув рукой слугам. Те проворно выбежали вперед и с муравьиной суетливостью принялись скатывать подаренный Гурагоном ковер, давая тем самым понять, что аудиенция окончена.
Вернувшись домой и оставшись наедине с собой, Гурагон какое-то время молча сидел в сосредоточении. Затем достал из походного сундука средних размеров серебряное блюдо с золотой инкрустацией. Протер блюдо полой одежды и отложил в сторону. Вновь сунул руку в тот же сундук, пошарил там, не глядя, и извлек, наконец, на свет божий обыкновенный каштан – коричневый и гладкий. Зажал его меж ладоней и, продержав там какое-то время, словно бы согревая, осторожно опустил в отложенное блюдо:
«Ну, Печальный Дух Одиночества, поглядим, как ты послужишь мне сегодня…»
Двумя руками он взял блюдо за края и, вглядываясь в собственное отражение на его донышке, принялся катать каштан по кругу:
«Появляйся, заклинаю тебя Всемогущими Силами Зла… появляйся немедленно, Ленивый Дух… появляйся скорее, ибо вызываю тебя я, хозяин твой и повелитель!.. слышишь ты меня или нет?..»
Губы Гурагона пересохли, словно в бреду, на висках же и на лбу выступили капельки пота – видно было, что произносимые слова даются ему с необычайным трудом:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: