В. Носков - Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена

Заключенные в темницу преступники не могут принимать на себя ходатайства о других преступниках. Господь есть Любовь, и столько желает спасения всех, что мы и постичь не можем. Предоставим этой Любви спасение наше – и всех, а с своей стороны постараемся о том, что зависит от нас – о очищении себя. (Игнатий, 7, 5)

Мое сердце согласно быть милосердым по движению крови; но быть милосердым по заповеди Христовой для него – распятие. (Игнатий, 7, 33)

Умрем для естественной любви к ближнему и оживем новою любовию к нему, любовию в Боге. (Игнатий, 7, 86)

Мы все немощны. Исполнение закона Христова и состоит в том, чтоб сносить великодушно, любовно и смиренно тяготы друг друга. (Игнатий, 7, 88)

Мне сегодня пришло в голову, что самоотверженнейшая любовь – высочайший эгоизм, что высочайшее смирение, что кротость – страшная гордость, скрытая жестокость… (А. И. Герцен, 1, 2, 5)

Человек, который ничему не может распахнуть груди своей, жалок; ему не одна наука закрывает свою храмину; он не может быть ни глубоко религиозным, ни истинным художником, ни доблестным гражданином; ему не встретить ни глубокой симпатии друга, ни пламенного взгляда взаимной любви. Любовь и дружба – взаимное эхо: они дают столько, сколько берут. (А. И. Герцен, 6, 4)

Слово эгоизм , как слово любовь , слишком общи: может быть гнусная любовь, может быть высокий эгоизм и обратно. Эгоизм развитого, мыслящего человека благороден, он-то и есть его любовь к науке, к искусству, к ближнему, к широкой жизни, к неприкосновенности и проч.; любовь ограниченного дикаря, даже любовь Отелло – высший эгоизм. Вырвать у человека из груди его эгоизм – значит вырвать живое начало его, закваску, соль его личности; по счастию, это невозможно… (А. И. Герцен, 7, 3, 3)

Справедливость в человеке, не увлеченном страстью, ничего не значит, довольно безразличное свойство лица, подтверждающего, что днем день, а ночью ночь. В основе всех отвлеченных, безличных суждений наших (математических, химических, физических) лежит справедливость; но в основе всего личного, любви, дружбы, лежит пристрастие. Брак основан на пристрастном предпочтении одной женщины всем остальным, одного мужчины – всем прочим. Предпочтение, которое мать оказывает своему ребенку, – вопиющее пристрастие; мать, которая была бы только справедлива к детям, могла бы служить образцом сухого и бездушного существа. Семейная любовь – такое же пристрастие, не выдерживающее критики, как любовь к отечеству. Строго справедлив космополит. (А. И. Герцен, 7, 3, 4)

Если я в человеке люблю только его идею, я не люблю человека, я люблю идею. (А. И. Герцен, 7, 3, 4)

Но для кровной связи, для неразрывного родства людей сходства недостаточно. Та любовь только глубока и прочна, которая восполняет друг друга; для деятельной любви различие нужно столько же, сколько сходство; без него чувство вяло, страдательно и обращается в привычку. (А. И. Герцен, 9, 4, 29, 2)

Я отрицаю то царственное место, которое дают любви в жизни, я отрицаю ее самодержавную власть и протестую против слабодушного оправдания увлечением. (А. И. Герцен, 9, 5, 41, Раздумье по поводу затронутых вопросов, 2)

…В душе человека нет доброго чувства, которое бы не изнашивалось. (А. И. Герцен, 9, 6, 6)

Устал я жить, устал любить

И трепетать за все святое!

Любовь – цель жизни, может быть,

Но и ярмо мое земное!..

(А. Н. Майков, 6)

(М. В. Ломоносов, 2)

(М. В. Ломоносов, 3)

Свет и тьма, тление и вечность, вера и нечестие – мир весь составляют и одно другому нужное. Кто тьма – будь тьмою, а сын света – да будет свет. (Г. С. Сковорода, 2, 19)

…Какое было бы несчастье, ежели б солнце перестало светить для того, чтоб слабых глаз не ослепить.

(Д. И. Фонвизин, 5, 4, 2)

Жизнь наша есть ночь под звездным небом; наша душа в лучшие минуты бытия открывает сии звезды, которые не дают и не должны давать полного света, но, украшая наше небо, знакомя с ним, служат в то же время и путеводителями на земле.

Так повсеместен свет иной,

Который ярко позлащает

Железный жребий наш земной!

(Ф. Н. Глинка, 1)

Сердце человеческое подобно светлому ключевому потоку, на дне которого таится густой ил. Не мути ила, поток будет всегда чист; не волнуй страстей – и сердце будет покойно и жизнь тиха и счастлива. (Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)

Жизнь и деятельность столь же тесно соединены между собою, как пламя и свет. Что пылает, то, верно, светит, что живет, то, конечно, действует. (Ф. Н. Глинка, 7)

Порок (сын ночи) как прежде, так и ныне был всегда врагом света. Но к счастью человечества, он нередко… засыпал на ложе сладострастия в объятиях утех, под завесою мрака. (Ф. Н. Глинка, 8, 10)

Красноречивый защитник истины (когда истина не противоречила его страстям), пламенный обожатель и жрец добродетели, посреди величайших заблуждений своих, как часто изменял он и добродетели и истине!.. Кто заблуждался более в лабиринте жизни, неся светильник мудрости человеческой в руке своей? Ибо светильник сей недостаточен; один луч веры, слабый луч, но постоянный, показывает нам вернее путь к истинной цели, нежели полное сияние ума и воображения. (К. Н. Батюшков, 11)

Внемлите, как теперь пугливые невежды

Поносят клеветой высоких душ надежды.

На светлом поприще гражданского ума

Для них еще лежит предубеждений тьма.

(П. А. Вяземский, 16)

Пристрастие за или против есть своего рода хмель. Он отемняет или искажает светлый и здравый рассудок и трезвую рассудительность. (П. А. Вяземский, 31)

…Через эти умозрения никакой свет не пробьется. (О. И. Сенковский,!)

Теперь, после изобретения… телескопа, и летучая мышь не укроется в воздухе от астрономов: они всех их произведут в небесные светила. (О. И. Сенковский, 1)

…Солнце на то только и создано, чтобы вертеться мельницею кругом вашего самолюбия и ваших нелепостей. (О. И. Сенковский, 2)

Я уверен, что солнечное сияние создано только для того, чтобы можно было видеть красоту. (О. И. Сенковский, 5)

Поверьте мне, все ученые – дураки, все науки – сущий вздор… на что вам агрономия? она хороша там, где мало земли; на что вам минералогия, зоология? вы знаете лучшую науку – правдологию… (В. Ф. Одоевский, 9)