Юрий Гоголицын - Величайшие подделки, грабежи и хищения произведений искусства

Антиквары развернули широкую деятельность по изготовлению фальшивых сертификатов для появившихся в их руках изделий. Они предлагали их в частные собрания и музеи, в коллекции и на серьезные аукционы США, особенно интересовавшихся итальянской скульптурой.

Так, в музее Метрополитен появилась прекрасная и загадочная в своей красоте статуя коры VI века до новой эры. Музей города Сен-Луи приобрел у торговцев фальшивками «этрусскую Диану», а специалисты из музея Кливленда получили после долгой торговли «архаическую» Афину. Особенно нелепа была работа специалиста по античному искусству Ф.Студницка, который после приобретения музеем Вены фронтонной группы, которая была сильно повреждена, воссоздал «древнюю композицию», отбитые осколки и фрагменты которой все еще загромождали угол мастерской Доссены.

Подделывая произведения Веррокио, Мино да Фьезоле, Росселлино, фальсификатор пошел на одну из самых фантастических авантюр, использовав картину Симоне Мартине для изготовления скульптуры. Доссена превратил живописные образы мадонны и ангела в деревянные статуи, которые антиквары прибыльно продали на черном рынке как похищенные из старинного частного собрания.

Пожалуй, самой прибыльной для антикваров, прежде всего, была подделка саркофага Екатерины Сабелло, якобы исполненного флорентийским мастером XV столетия Мино да Фьезоле. Американские покупатели выплатили за шедевр 100 тысяч долларов и заказали антикварам некоторые скульптуры раннего Возрождения.

Из своих немалых доходов торговцы выделяли исполнителю скромные суммы, и жизнь его была бесконечной борьбой за существование. Когда в 1927 году у него умерла жена, Доссена не имел средств даже на похороны. Он бросился к своим заказчикам с просьбой о помощи, но те отказали.

Тогда он, никогда не выдававший свои работы за подлинники и не составлявший фальшивых документов, решил отомстить. Он объявил журналистам о своей настоящей профессии, и все газеты Италии и Европы подхватили сенсацию. Доссену объявили «гением фальшивок». Воспроизводились создания фальсификатора, его рассказы о том, как он делал ту или иную скульптуру.

Многие коллекционеры и специалисты музеев стали объектами насмешек и издевательств. Ганс Кюрлих снял фильм в мастерской Доссены, в котором день за днем еще вчера малоизвестный итальянский скульптор создавал свою последнюю архаическую статую. Специальные журналы посвятили ему исследования.

В 1929 году галерея Корони в Неаполе организовала выставку его работ, которая затем демонстрировалась в Берлине, Мюнхене, Кельне. Именно выставка подделок одного мастера убеждала, что настоящий ремесленник может почувствовать и передать простую красоту афинской классики, задушевность и таинственность этрусских культовых скульптур, мягкость и религиозный экстаз раннего Возрождения, наконец, жестокость и накал скульптуры XX столетия. Он подделывал стиль, технику, индивидуальность, но, к сожалению, все сотворенное было вторичным.

Альчео Доссена скончался в 1936 году на шестидесятом году жизни, когда о нем уже все забыли, ведь сенсации живут недолго, а собственного имени скульптор-фальсификатор так и не сделал.

Говоря о талантливых фальсификаторах XX столетия, нельзя не упомянуть одесского ювелира и тоже скульптора И.Рахумовского, мастерство которого вводило в искус многих собирателей и музейных специалистов. И здесь, как у Доссены, был свой собственный покровитель и торговец, предлагавший художественные подделки на художественный рынок как древние подлинники. Одессит работал со специальными сплавами золота и серебра, имитируя как вещи, так и материал, секрет которого он открыл и блестяще использовал.

Зимой 1896 года негоциант из Очакова Ш.Гохман в кабинете директора венского Императорского музея Бруно Бухера и его помощника Гуго Лейшнинга предложил привезенные из России древние изделия — золотые фибулы, кольца, височные подвесы, серьги чудесной работы и удивительную древнюю тиару с орнаментами и фигурами воинов. Тиара походила на военный шлем с несколькими горизонтальными поясами изображений, где главным был фриз со сценами из гомеровских «Илиады» и «Одиссеи». Здесь были выразительные сцены прощания Брисеиды с Ахиллесом, сожжения греческим героем тела убитого друга — Патрокла, жертвоприношения Агамемнона и похищения Одиссеем коней… Нижний фриз содержал сцены из жизни скифского царя, возможно, самого Сайтоферна. А греческая надпись по кругу гласила, что настоящую тиару жители города Ольвия преподносят Сайтоферну в дар.

Ольвия — город в Северном Причерноморье, основанный в дельте Днепро-Бугского лимана греками из Милета, условно датируется VI веком до н. э. Сотни лет процветающая колония привлекала на свою торговую площадь — агору путешественников и торговцев, воинов и скифских вождей, приходивших в богатые кварталы торговать, смотреть игрища, любоваться фонтанами и перенимать опыт. В III веке н. э. орды готтов вторглись в Ольвию, сломали стены, учинили разорение и пожары, многих убили, а других захватили в плен. На руины, подходившие к самой кромке воды, стал наступать прилив, а из степей неслись пыльные тучи, засыпавшие каменные дома, остатки лавок и мощеные площади.

Во второй половине XIX века одновременно с работами в Херсонесе и Боспоре приступили к раскопкам Ольвии, давшей музеям Петербурга и Одессы находки керамики, осколки плит с надписями, монет: «диельфинчики» и «букрании», которые пролежали в сухих завалах многие столетия.

С Ольвией оказалась связана и находка прекрасной тиары, воскрешавшей времена, когда греки общались со скифами, а у них царем был Сайтоферн (около 200 г. до н. э.).

Гохман не скрывал от музейщиков, что неподалеку от Ольвии был раскопан скифский курган, где были захоронены царь и его подруга, а все украшения и тиару ему удалось купить за большие деньги, пока не опомнились историки из столичных городов.

Императорский музей пригласил экспертов и археологов Бенндорфа, Бормана, Шнейдера, которые тщательно сравнивали предложенные для закупки произведения с аналогичными художественными ценностями из греческих, английских и, конечно, русских коллекций.

Тонкая работа производила впечатление на всех, а золотое основание с определенными добавками, придававшими красновато-холодный оттенок тиаре, было сделано из древнего сплава, встречавшегося время от времени в находках материковой Греции. Скептицизм рассеивался перед бесспорной художественной ценностью экспоната и упрямством Гохмана, не соглашавшегося на снижение цены.

Сведения о предложении венскому музею просочились в печать, сделкой стали интересоваться античники из Берлина, но Гохман уже забрал свои сокровища и после некоторых совещаний с венскими антикварами уехал. А в марте того же 1896 года директору Лувра Кемпфену и целому конклаву ученых-античников (Эрону де Вилльфосс, Мишону, Лафенетру) антиквар из Вены Шимановский с помощником Фогелем предложили уже названный золотой клад из кургана. Посредники Гохмана не преминули подчеркнуть, что венский музей не сумел договориться с владельцем клада, хотя экспертиза его и была проведена.