Николай Симонов - Очерки истории банковской системы России. 1988–2013 гг.

На банки, получившие валютную лицензию, были возложены функции агентов государственного контроля по исполнению клиентами правил обязательной продажи 30 % экспортной валютной выручки в валютный резерв Центрального банка (по курсу Центрального банка). Еще 20 % валютной выручки подлежали обязательной продаже по рыночному курсу на торгах ММВБ.

Важнейшей составной частью валютного рынка страны был рынок наличных валютных сделок. До выхода Инструкции Центрального банка № 27 от 27.02.1995 г. «О порядке организации работы обменных пунктов на территории Российской Федерации» купля-продажа наличной валюты в стране осуществлялась практически бесконтрольно, зачастую в неприспособленных помещениях, на условиях франчайзинга и даже нелегально. По оценкам участников рынка, только в Москве действовало около 2 тыс. легальных и около 9 тыс. нелегальных обменников.

Основными игроками на рынке розничной торговли наличной валютой являлась группа московских банков, у каждого из которых было порядка ста обменных пунктов. В 1993 г. на базе сети валютно-обменных пунктов в Москве и Московской области был образован банк «Московский деловой мир» (МДМ), который до 1998 года входил в пятерку ведущих операторов и импортеров наличной валюты. Когда уровень инфляции упал, и доходы от курсовой разницы снизились, «МДМ-банк» занялся созданием собственной финансово-промышленной группы.

Либерализация внешней торговли практически мгновенно устранила монополизм ограниченного числа производителей на экспортно-импортные операции, а либерализация цен создала стимулы для такой адаптации производителей, которая в значительной степени разрушила основы монополизма советского типа. Расширение круга покупателей и географии сбыта позволяло производителям получать дополнительную прибыль, но при этом объективно расширяло границы рынков сбыта и усиливало конкуренцию между их участниками.

В 1992–1993 гг. Правительством РФ были введены экспортные пошлины на ряд сырьевых товаров, что позволило изымать в доходную часть бюджета значительную часть природной ренты, которая образовывалась из-за огромной разницы цен на сырье в России и за рубежом. Затем был введен импортный тариф и валютный контроль. Внешнеторговый оборот России в 1993 г. составил $ 103,9 млрд.

В 1994 г. превышение экспорта над импортом в России составляло $24,6 млрд., и по этому показателю Россия вышла на 4-е место в мире, уступая лишь Японии, Германии и Италии. В 1996 г. положительное сальдо торгового баланса России достигло рекордного уровня – $ 41,6 1 млрд [86].

Основной роста положительного сальдо во внешней торговле России было резкое увеличение экспорта сырьевых товаров, черных и цветных металлов, химических товаров, а также значительное сокращение централизованного импорта (массовые закупки зерна и т. д.). Доля продукции машиностроения в объеме экспорта была совсем не велика, составила 6–7 % и представляла, главным образом, готовую военную продукцию и комплектующие ее изделия.

Несмотря на принимаемые правительством меры, валютный и таможенный контроль в отношении внешнеэкономической деятельности предприятий был очень слабый. Задержки с поступлением на счета предприятий в установленные сроки экспортной выручки, непогашение импортных авансов, неэквивалентный бартер и контрабандный экспорт приняли массовый характер. Большинство экспертов в России и за рубежом полагали, что это делалось правительством реформаторов сознательно, с целью ускорения первоначального капиталистического накопления и появления слоя крупных частных собственников. Имена многих из них сейчас на слуху, но еще больше тех, кто после одной – двух удачных сделок поселился где-то в тихом курортном местечке на Лазурном берегу или во Флориде, либо сгинул навеки, попав в поле зрения международной мафии.

Оценка общего вывоза капитала из России в 1990-е годы затруднена из-за неполноты статистических данных (особенно до 1996 года), отсутствием реального учета разрешенного вывоза капитала и другими факторами. Более или менее точные агрегированные оценки масштабов бегства капиталов из России во второй половине 1990-х годов, составленные на основе данных платежного баланса, устойчиво дает величину порядка 30 % экспорта, то есть $20–25 млрд. в год.

Следует заметить, что бегство капитала имеет сложную целевую композицию, и отнюдь не сводится к трансформации средств из собственности предприятий в личную собственность их владельцев и менеджеров. Часть вывоза капитала представляла собой вывод ликвидных активов из страны для уклонения от налогообложения и создания возможности расчетов за рубежом. Неплатежи между предприятиями внутри страны, которые в 1990-е годы были обыденным явлением, частично компенсировались их взаиморасчетами с использованием зарубежным активов. В этом отношении бегство капиталов являлось выносом за пределы банковской системы части ее активов. При этом вывезенный капитал оставался в банковской системе мира и использовался по назначению, но вне национального контроля.

Капитал, разумеется, вывозился из страны не чемоданами, набитыми свободно конвертируемой валютой, хотя, как рассказывают таможенники, в их жизни встречались и такие курьезы, а посредством безналичных расчетов, которые проводили российские банки, имевшие генеральную лицензию. Эти операции были возможны только при наличии у банка отношений партнерства с зарубежными банками. В некотором смысле это был совместный бизнес, при котором каждый участник трансграничных переводов имел свою выгоду. Как только в российский банк на счет какого-нибудь из его клиентов поступал солидный платеж в иностранной валюте, эти средства по поручению клиента при помощи серии электронных проводок зачислялись на корреспондентские счета зарубежных банков. А те, содрав за это комиссионные, направляли их в учрежденные с участием выгодоприобретателя оффшорные компании.

Как правило, при транзите использовалось несколько комбинаций, главной целью которых было запутать следы, чтобы не было понятно, откуда происходит изначальная сумма. Эти операции позволяли клиентам российских банков занижать выплаты налогов, а также легализовать на Западе значительные капиталы.

В 1999 г. в США разразился громкий скандал. Правоохранительные органы обвинили Bank of New-York в пособничестве в отмывании «грязных» денег из России. Среди клиентов BoNY, использовавших различные схемы вывода денег из России, были названы не только малоизвестные, но и вполне респектабельные кредитные организации, входившие в первую двадцатку крупнейших российских банков.

Дело BoNY началось с того, что в августе 1998 года МВД РФ направило ФБР США просьбу помочь отследить $300 тыс., выплаченных в качестве выкупа за похищенного российского гражданина Эдуарда Олевинского. ФБР выяснило, что эти деньги были переведены в BoNY на счет компании BECS International LLC, которой управлял российский эмигрант Питер Берлин, а оттуда транзитом через счет офшорного банка – в один из российских комбанков. Потом сотрудник службы наблюдения Republic National Bank of New York сообщил в бюро о необычных телеграфных переводах средств на счет и со счета компании Benex Int., которой также руководил г-н Берлин. ФБР начало официальное расследование и выяснило, в частности, что г-н Берлин женат на вице-президенте BoNY по Восточной Европе Люси Эдвардс. Для BoNY дело закончилось штрафом в $14 млн.