Глеб Васильев - Стакан

– Превосходный вопрос, мальчик. Мне очень приятно, что ты его задал. Как раз об этом я и хочу тебе рассказать, – Альбрехт погладил свою бороду. – Все началось много лет назад. Я тогда был обычным человеком, не более волшебным, чем бобровый хвост. У меня было все, что полагается мужчине – жена, сын, крепкий дом, достойная работа. Но однажды случилось так, что в наш городок забрел чужестранец. Он целыми днями сидел в кабаке и бутылка за бутылкой вливал в себя крепкую можжевеловую настойку. Удивительного в том было не так уж много, разве что завидное здоровье чужака и достаток у него деньжат. Однако мне с каждым днем становилось все любопытнее, что тот человек так упорно празднует или какое горе топит в стакане.

Как-то раз, взяв пару рюмок настойки, я подсел за столик незнакомца и заговорил с ним на пустяковую тему, вроде погоды и прироста поголовья бобров. Чужак разговор охотно поддержал. Мы выпили по рюмке, потом он меня угостил выпивкой, затем опять я его и так далее. Ближе к ночи, когда от выпитой настойки у меня уже двоилось в глазах, я, словно бы между прочим, поинтересовался, какими судьбами мой собутыльник оказался в наших краях. Тот ответил, что путешествует по миру. Дескать, ему нравится бывать в новых местах, знакомиться с разными людьми и все в таком духе. Хоть я ни разу не видел, чтобы он с кем-то общался, в тот момент значения этой нестыковке не придал. После мужчина обнял меня за плечи и прошептал на ухо, что сразу понял – я отличный мужик, настоящий друг и достоин того, чтобы узнать тайну.

Этот подозрительный тип нашептал мне, что он – настоящий волшебник. Несмотря на изрядное количество выпитой можжевеловки, я не поверил ему. Тут он начал сыпать теми фактами, знать которые ему никак не полагалось: назвал имена моих родителей, жены и сына, пересказал пару историй из моей жизни и даже вспомнил, откуда у меня шрам на лбу. Я всем говорил, что поранился на охоте. В действительности же мне было стыдно признать, что однажды я переусердствовал с поглощением настойки, поскользнулся в уборной и ударился головой о край нужника. Не показав волнения, я заявил, что владение информацией не доказывает причастности к магии. Тогда собутыльник, имени которого я так и не спросил, предложил в качестве доказательства с помощью своего волшебства сделать волшебником и меня. Решив, что это трюк, и чужестранец попросту дурачит меня, я согласился. Хитрый гад сказал, что нет ничего проще – мне достаточно лишь вслух произнести фразу «желаю стать волшебником». Эх, тогда у меня еще был шанс. Но, как ты догадываешься, я его безвозвратно упустил.

Едва я повторил ту фразу, незнакомец прокричал «наконец я свободен» и разразился взрывом жуткого хохота. На моих глазах он начал стареть так, как будто за секунду проходило не меньше десятка лет. Его лицо пожелтело и покрылось пятнами, глаза затуманились и стали молочно-белыми, волосы поседели и выпали, а зубы сгнили прямо в безобразно распахнутом рту. Не переставая хохотать, он стремительно сморщивался и усыхал, пока не превратился в скелет, обтянутый пергаментной кожей. После этого волшебник рассыпался, не оставив ничего, кроме одежды и пригоршни праха. А я… стал волшебником.

Поначалу все было не так уж плохо. Я быстро привык к тому, что могу мгновенно узнавать все, что только происходило или происходит на земле. Выполнять желания мне тоже понравилось. Сперва у этого таланта обнаружился лишь один недостаток – я мог воплощать чьи угодно мечты, кроме своих собственных. Но я легко справлялся с этим. Достаточно было попросить сына или жену загадать то, чего хотелось бы мне – и дело в стакане. Семья была в полном восторге от моего магического могущества. И жена, и сын в буквальном смысле получали все, о чем только могли подумать. Из родного захолустья мы переселились в лучший город земли – Экстраполис. У нас был не дом, а настоящий замок с высокими башнями, роскошным цветущим садом и озером, в котором резвились сказочные морские животные. Моя жена щеголяла в фантастических нарядах, поражая воображение горожан умопомрачительными драгоценностями, а игрушкам ребенка мог позавидовать любой взрослый.

Проблемы начались, когда моей жене стало нечего хотеть. От скуки и из хвастовства она проболтались, что ее муж волшебник. Конечно же, ей никто не верил, пока она не стала загадывать такие желания, исполнение каких всех бы поразило.

Попросила жена телегу, которая могла бы по человеческому приказу своим ходом ездить. Сделал – хорошая штука получилась, быстрая. И на рынок за покупками на ней удобно было кататься, и в гости, и вообще куда захочешь. Всем телега по нраву пришлась, все такую же для себя захотели. А мне что, жалко что ли? Стали мои самоходки по Экстраполису рассекать, детишек в школу развозить, стариков катать, тяжести с места на место транспортировать – ничего ж плохого, сплошная польза. Правда, многовато таких тележек я сотворил. Заполнили они собой улицы настолько, что до того же рынка было бы пешком быстрее дойти, чем в очереди из самоходок стоять. Но горожане предпочитали, сидя в телеге больше времени потрать на ожидание, чем ноги напрягать.

Однажды жена пожаловалась мне, что ей скучно – все ее товарки так подолгу в дорожных очередях на телегах торчат, что потом времени у них только на работу и детей хватает. Чтобы подруги супруги моги с ней вдоволь общаться, попросила она облегчить женский труд в Экстраполисе. Захотела, чтобы у швей были приспособы, которые бы сами шили да вышивали, чтобы у доярок штуковины появились, самостоятельно с коров молоко собирающие, у поварих – печи самоготовящие, и так далее в том же духе. Опять же я вреда никакого не усмотрел, выполнил ее желание весьма успешно – все женщины довольны остались.

В следующий раз супруга сообщила мне, что среди мужчин Экстраполиса нарастает недовольство. Дескать, жены их бездельничают, а им работать приходится, хоть на телегах в дорожных заторах они не меньше женщин времени проводят. Попросила жена, чтобы я и мужчинам помог, пока они ее подруг колотить не начали. Желание показалось мне вполне разумным. Сделал я приспособления на любой вкус – кузнец самокующий появился, пахарь самопашущий, сеятель самосеющий, строитель самостроящий и много еще чего такого. Особенно удался самолечащий лекарь. В отличие о лекаря-человека, он легко расправлялся с любой хворью, кого хочешь мог на ноги поставить, лишь бы того к нему живым доставили. Как все это работало, я понятия не имел. Суть волшебства даже для волшебника, что темный лес. Но это меня не беспокоило. Работают приспососбления, пользу приносят, все счастливы – вот и ладно.

Как-то раз моя жена забеспокоилась, что ей с подругами больше говорить не о чем. Раньше они обсуждали, у кого что новенькое на работе происходит, да какие вещи с их мужьями приключаются, а досужим сплетням отводилось не больше получаса. Теперь же женщины дискутировали исключительно по поводу друг друга и знакомых мужчин, причем ход этих дискуссий моей жене решительно не нравился. Она говорила, что ей противно час за часом выслушивать, как потолстела эта, как ужасно одевается та, да какой красавчик вон тот, хоть и женат. Захотелось моей жене, чтобы в Экстраполисе случалось что-нибудь этакое, что потом можно было бы с интересом и остроумием обсуждать. По ее желанию я устроил в городе специальные залы со сценами, на которых волшебные подвижные картинки каждый день устраивали представления – изображали в действиях всевозможные сказки и притчи, танцевали, играли на музыкальных инструментах и пели.