Антонов Акимович - Крик

– При этом платят тем, – продолжала Алька. – Кто еще нужен. Ну а другие сбежавшие получают копейки. Вот он и говорит: «Я посмотрел, подумал и пришел к выводу, что на Западе я никому не нужен. К тому же он надеется, как и мы все, что нашего олигарха все же освободят.

– А по делу что?

– Он давал показания, как учил адвокат. Но, говорит, там сразу возникают некоторые моменты, на которые невозможно ответить. На первом допросе они его спрашивали без всяких каверзных вопросов, а вот на этот раз началось.

– Чего началось-то? Били что ли? – спросила я, а у самой опять мурашки по коже.

– Никто его не бил. Там же адвокат рядом, – с видом опытного рецидивиста промолвила Светка.

– А что адвокат? Дадут ему в пятак – вот тебе и адвокат, – говорю я.

– Ну ты не знаешь – не вступай, – взвилась опять Светка. – Чушь не пори. При адвокате не бьют. Бьют до адвоката. Вот когда адвоката у тебя нет – тогда начинают бить. А появился адвокат – начинают задавать вопросы.

– Ладно вам, – опять разняла нас Алька и продолжала. – Спрашивали конкретно, по договорам. С контрагентом встречались? Где? При каких обстоятельствах? Как решался вопрос с ценами? А что мы можем ответить? Вот он и поплыл. Говорит, с контрагентом переговоры вел по телефону. Он же понимал, что контрагента могут допросить, если уже не допросили. А они ему: «Это о сделке на несколько десятков миллионов? И по телефону?» А у него были сделки и на сотни миллионов. «А где о ценах узнавали?» Он ответил: «Из печати. Из «Ведомостей»

– Охерел он что ли! – не выдержала я. – А куда же адвокат смотрел?

– А что ответишь? – говорит Алька. – А адвокат успокоил его первыми спокойными допросами.

– Вот козел!

– А с другой стороны, что адвокат может придумать, если это действительно так? Если у нас всю работу проводят другие службы? Ну вот и другие вопросы – такого же плана. Он говорит, что понял, что дело швах. В конце ему говорят: «Мы вам, пожалуй, Владимир Иванович, после этих ваших ответов назначим психиатрическую экспертизу». Он на самом деле думал, что назначат. А вышло – вместо экспертизы в Матросскую Тишину. Его, конечно, там о многом спрашивали, но я всего не запомнила. Да чуть не забыла. Про нас тоже спрашивали, знает ли он нас, в каких взаимоотношениях.

– Ну а он чего? – спросила я.

– А что он скажет? Видел в коридорах на Гусарском. Иногда курили вместе. Вот и все взаимоотношения.

Алька встала, закурила. Подошла к окну. Видно было, что она очень переживала. Мы тоже задымили. У всех настроение – как на похоронах.

2

Мы еще около часа находились в офисе. Никто не звонил. В другие дни за это время бывали десятки звонков. Сейчас тишина. Наверное, эта новость уже дошла до всех подразделений нашей НК. Решив, что сегодня не будет никакой работы, мы отправились по своим делам.

Когда проходили внизу мимо охраны, заметили, что смотрят ребята на нас как-то особенно. За многие годы они нас всех знали в лицо. На улице чудесная зимняя погода, шел легкий снег, начало уже темнеть.

– Кого куда подвезти? – сказала Алька, подходя к своему задрипанному «опелю», и уточнила. – Я в сторону центра сейчас.

Нам надо было на метро. Так быстрее. Договорились, что как только какая новость, вмиг звонить. Выйдя из метро, я зашла в универсам «Пятерочка». Сосиски, кое-что из мяса, сыр, немного фруктов, хлеб. Вот тебе и тысяча рублей. И как при таких ценах было отказываться от этого места? Да я молилась на Ленку Кедрову, когда она мне его предложила. Были, конечно, сомнения. Образование – только колледж. Но она сказала, что мне надо будет лишь смотреть за документами. И главное – не потерять печать. Остальное не моя забота. Там есть соответствующие службы, которые все будут делать. У меня тогда еще что-то неприятное колыхнулось. Платят неплохие деньги и ничего не делать, ни за что не отвечать. Конечно, как-то подозрительно.

Но НК знала вся страна, да что там страна – весь мир. А наш олигарх в Кремль дверь ногой открывал. Это же было всем известно. Правда, тогда еще про самую прозрачную в мире не говорили. Это недавно накаркали газетные каркуши.

Но, в общем, расскажу все по порядку. То было жуткое для меня время. Покончил с собой Игорь. Думаю, и я в этом виновата. По крайней мере, не смогла его поддержать, почувствовать, что он на грани срыва. Он окончил Физтех и работал в каком-то НИИ около метро «Калужская». Закончить Физтех – это было так престижно. И он гордился этим. Я думаю, меня-то он заметил из-за внешности, потому что по уму я ему не ровня. Я это видела. У меня есть одно хорошее качество: я никогда не переоценивала свою личность. А в отношениях с мужиками, я заметила, что личность эта не имеет никакого значения. Надо только уловить, что ему родному нравится. А некоторых это даже очень и очень устраивает. Ну, конечно, я не совсем тупая. Просто я необразованная. И все мои знания – это то, что показывают по телеку. Но память, при этом, у меня хорошая. И мы с ним первый год жили нормально. Родился Степка, как положено. Правда рожать дальше я не хотела. И одного оказалось многовато. И все дело, конечно, в деньгах. Игорь получал немного, но надеялся на свои достижения и успехи. Я тоже думала, что все пойдет нормально, но их институт начал разваливаться. И ученый народ стал разбегаться. У кого были какие-то разработки, побежал за границу, некоторые занялись торговлей. Возили шмотки из Турции, из Китая. Некоторые пошли в бизнес, некоторые в рэкет. В общем, как у всех, так и у них. Тот, кто возил шмотки, неплохо даже зарабатывали. Но Игорь считал эти занятия ниже своего достоинства. Мне, откровенно говоря, все равно было чем он занимался, лишь бы деньги приносил. А поскольку он приносил копейки, я естественно его упрекала. И даже не по злобе, я по натуре-то не злая. Просто, действительно, не хватало денег на еду, на Степку. Про шмотки и говорить нечего. И, бывало, иногда ляпнешь ему что-нибудь обидное, когда не в духе.

Сама-то я закончила художественный колледж на мастера причесок – так моя специальность значилась в дипломе. Насмотрелась разной телевизионной мути. Ну там конкурсы, Слава Зайцев, другие мартышки. Думала, что из колледжа – прямо в салон. Конкурсы, телевидение, приличные доходы, может быть даже слава. А как дошло до суровой действительности – устроиться даже в более-менее приличную парикмахерскую следовало считать за счастье. А про салон только в мечтах и во сне. И, конечно, с утра до вечера на ногах, а зарплата кошкины слезки. Тут еще и владелец салона стал приставать. Я его отшила, но пришлось уйти. А я уже была беременна. Этот гад отказался выплачивать отпуск по беременности и прочее, я ведь ушла по собственному желанию. Надо было в суд подавать, но попробуй что-нибудь докажи. Еле уговорила Игоря, чтобы он этого гада не прибил. А когда это случилось с Игорем, мы с отцом вообще остались на бобах, я ничего не получаю, у него пенсия. Как он, смеясь, говорил, хорошая, но очень маленькая. Он бомбил на нашей «копейке», а я иногда подрабатывала на дому.