Джордж Акерлоф - Spiritus Аnimalis, или Как человеческая психология управляет экономикой

Вот почему нам так запомнилось то объявление в электричке. Если поискать и хорошенько подумать, мы увидим, что в экономике имеется множество весьма красноречивых примеров денежной иллюзии, указывающих на то, что гипотеза Фридмена о естественном уровне, хоть и является первым приближением к реальности, еще не есть сама реальность.

В учебниках экономики тема денег часто начинается с избитой формулировки: деньги — это «средство платежа, средство сбережения и единица измерения». Две первые части формулировки экономисты заанализировали до дыр; они лежат в основе такого принятого у них понятия, как спрос на деньги, описывающего, какое количество денег люди хотят удержать; оно зависит от размера как дохода, так и процентной ставки. Но экономисты уделяют мало внимания роли денег как единицы измерения. Между тем люди оперируют денежными единицами: ими выражается стоимость контракта, ими пользуются бухгалтеры, юристы и налоговики.

В каждом из этих случаев люди могли бы корректировать номинальные величины и избегать ошибок; применять автоматические поправки на инфляцию, например, посредством индексации в соответствии с прожиточным минимумом (COLA [83]).

Если пользоваться языком экономистов прошлого, деньги могли бы служить всего лишь вуалью, но для этого люди должны были научиться делать поправку на инфляцию, а их количество не должно было влиять на реальные трансакции. Таков взгляд экономистов, полагающих, что денежной иллюзии не существует, и этот взгляд имеет право на существование. Но мы полагаем, что при переходе от номинальных к реальным долларам что-то меняется. Эти изменения происходят вследствие денежной иллюзии.

Экономисты часто удивляются тому, как мало трудовых договоров предусматривают COLA (иными словами, включают в себя пункт об индексации). Наиболее полные данные по этому вопросу представляет большая выборка из канадских профсоюзных контрактов с 1976 по 2000 г. [84]Только 19% из них предполагали возможность индексации.

Но и когда индексация происходила, она не была пропорциональной: пункт о COLA обычно вступал в силу только после того, как инфляция выходила за пределы прописанной цифры, а до этого никаких поправок не предусматривалось. Приблизительно в трети случаев реальный уровень инфляции обозначенного в контракте порога так и не достигал [85]. Обе стороны, подписывавшие такие контракты, определенно мыслили, хотя бы отчасти, в номинальных, а не в реальных (индексированных) денежных единицах. Такие асимметричные корректировки по стоимости жизни недвусмысленно указывают на денежную иллюзию.

Конечно, одно то, что трудовые соглашения должным образом не индексируются, само по себе не подразумевает денежной иллюзии. Инфляция может учитываться в зарплатах и ценах, как предложил Фридмен, через пропорциональную корректировку в соответствии с ожидаемой инфляцией уже при составлении договора (в противоположность COLA, которая предусматривает поправки на инфляцию лишь после того, как инфляция имела место). Но кажется маловероятным, что стороны сначала откажутся от включения в контракт положения о COLA, а затем станут корректировать зарплату по уровню ожидаемой инфляции. Тот факт, что большинство профсоюзных контрактов не включают COLA — а даже если и включают, то этот пункт весьма далек от совершенства, — указывает на то, что при заключении договоров невозможно точно корректировать заработную плату в соответствии с инфляционными ожиданиями.

Есть и еще одно подтверждение того, что денежная иллюзия проявляет себя как при определении зарплат, так и в ценообразовании. Сопротивление сокращениям зарплаты в денежном выражении (известное экономистам как жесткость заработной платы к снижению тоже указывает на наличие у людей денежной иллюзии) [86]. И, подобно тому, как работники сопротивляются сокращению зарплат, потребители терпеть не могут повышения цен. Денис Карлтон, исследовав неэластичность цен на промышленные товары, пришел в выводу, что цены на многие из товаров оставались неизменными на протяжении длительного периода, иногда больше года [87].

Без индексации, в номинальных величинах составлено большинство не только трудовых договоров, но и вообще финансовых контрактов. Типичная облигация (а облигация — это долговой контракт), выпущенная государственными организациями в США или других странах, предполагает выплату фиксированного ссудного процента по истечении обозначенного срока. Инфляция колеблется, но процент, заложенный в большинстве существующих контрактов по облигациям, остается прежним. Во многих ипотечных закладных предусмотрен фиксированный процент. И даже закладные с гибким процентом, который меняется в зависимости от текущих учетных ставок, далеко не защищены от инфляции: в этом случае долларовая сумма основного долга менялась бы в соответствии с уровнем обесценивания денег. Таким образом, когда происходит инфляция, держатели закладных с гибким процентом гасят свои задолженности в реальном выражении несколько быстрее.

Опять-таки, если бы денежной иллюзии в том или ином виде не существовало, ситуация выглядела бы парадоксальной. Действительно, почему бы не корректировать контракты по облигациям и закладным по уровню реальной инфляции? Так же, как и в случае с трудовыми договорами, при составлении контрактов по облигациям и покупатели, и продавцы теоретически могут учитывать ожидаемую инфляцию. По идее, номинальная процентная ставка может включать в себя инфляционные ожидания. Это нашло бы отражение в ценах облигаций как во время их выпуска, так и позже, когда они поступают в оборот на рынке. Однако то, что контракты по облигациям не индексируются (а ипотечные контракты индексируются лишь частично посредством гибкого процента) заставляет задать вопрос, который мы уже задавали по поводу зарплат. Если оба контрагента воздержались от индексации, учитывающей реальную инфляцию, насколько вероятно то, что они внесут абсолютно точные поправки на инфляцию ожидаемую?

Еще раз подчеркнем: учитывая, что большинство контрактов составляются в номинальном денежном выражении, представляется маловероятным, что деньги — это всего лишь вуаль.

Говорят, что бухгалтерия — язык бизнеса. Менеджеры используют отчеты по текущим доходам и расходам, чтобы понять, стоит ли расширяться, если дела идут хорошо, или, наоборот, сворачиваться, если все плохо. Бухгалтерская отчетность помогает инвесторам принимать решение о размещении капитала — по ней посторонний человек может оценить финансовое состояние компании. Следовательно, отчетностью определяются и цены на акции, и ссудный процент, который намерены взимать с фирмы ее кредиторы, — а иногда даже отказ в кредите. Значительная часть налогов (например, налог на прибыль), которыми облагается компания, также напрямую зависит от ее отчетности. Во многом содержимое гроссбухов может повлиять и на решение объявить компанию банкротом.