Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

Аналогичный график для общих доходов на одного члена домохозяйства (включая нетрудовые доходы) (рис. 9.8) демонстрирует сходные тенденции. Однако разрыв в общих доходах между семьями с разной степенью участия в неформальном секторе оказывается меньше, чем в заработках. Это означает, что различия в заработках частично сглаживаются более равномерным распределением других видов доходов. Наиболее провально выглядит картина для общих доходов семей, где нет занятых, т. е. у которых отсутствуют трудовые доходы.

Рис. 9.7.Динамика средних реальных заработков в расчете на одного члена домохозяйства по типам семейной занятости

Рис. 9.8.Динамика средних реальных доходов в расчете на одного члена домохозяйства по типам семейной занятости [170]

Более наглядно соотношение между трудовыми и прочими доходами для семей разного типа можно представить с помощью рис. 9.9. Из него видно, что в 2009 г. доля нетрудовых доходов в общих доходах семей, совмещающих занятость в формальном и неформальном секторах, была заметно ниже, чем в других группах. Семьи, где все занятые работали в неформальном секторе по найму, больше зависят от нетрудовых источников дохода, которые составляют около четверти их семейного бюджета.

Рис. 9.9.Соотношение трудовых и прочих доходов в расчете на одного члена домохозяйства по типам семейной занятости, 2009 г.

Более низкие заработки семей, полностью занятых в неформальном секторе по найму, могут объясняться не столько более низкими зарплатами в этом секторе (как мы видели в предыдущем разделе, для сравнимых по образованию и уровню профессиональной квалификации работников оплата труда в формальном и неформальном секторах существенно не различается), сколько различиями в демографическом составе семей: долями детей, пенсионеров и незанятых трудоспособных взрослых, уровнем образования и профессиональной квалификации занятых, а также ненаблюдаемыми индивидуальными и семейными характеристиками.

Естественно предположить, что в сферу неформальной занятости семьи, как и индивиды, попадают неслучайным образом. Наличие определенных индивидуальных и семейных особенностей влияет на шансы семей быть вовлеченными в неформальную занятость, но не все из этих характеристик мы можем измерить и проконтролировать. Так, у нас нет данных об отношении членов семей к риску, об их предпочтениях относительно гибкости графика работы, о получаемых неденежных благах и т. п. Если эти и подобные им факторы влияют как на выбор сектора занятости, так и на доходы членов семьи, то наши оценки будут смещенными. Чтобы хотя бы отчасти решить эту проблему, мы оценили регрессионную модель для трудовых и для общих доходов в расчете на одного члена домохозяйства с помощью метода фиксированных эффектов. Этот метод позволяет учесть наблюдаемые и ненаблюдаемые характеристики семьи, которые не меняются во времени.

В качестве контрольных переменных в модель включены показатели среднего возраста и среднего уровня образования взрослых членов семьи. Модель оценивалась как с включением, так и без включения показателей структуры семьи (доля детей разных возрастов, доля пенсионеров, доля незанятых взрослых трудоспособного возраста – для одной и той же семьи эти показатели могут со временем меняться). Оценки с полным набором переменных показывают, как меняется душевой заработок или общий доход одной и той же семьи при переходе, к примеру, из полной занятости в формальном секторе в полную занятость в неформальном секторе.

Результаты оценивания для двух типов семей – с семейной парой и без семейной пары – представлены в табл. 9.5. Как показывают оценки в столбце 1, семьи с семейной парой, частично занятые в неформальном секторе, имеют заметно более высокие заработки в расчете на одного члена домохозяйства по сравнению с семьями, занятыми только в формальном секторе. При включении характеристик структуры семьи (столбец 3) размер «премии за неформальность» существенно сокращается, особенно для семей без самозанятых, однако остается значимым. При этом разрыв в общих душевых доходах (включая нетрудовые доходы) между семьями, полностью занятыми в формальном секторе и частично неформально занятыми, оказывается гораздо меньше, чем разрыв в заработках (столбец 4). Разрыв в доходах для семей без самозанятых незначим, а для семей с самозанятыми составляет 13 %, при разрыве в заработках в 31 %.

Таким образом, более высокие заработки семей, частично вовлеченных в неформальность, во многом компенсируются их более низкими нетрудовыми доходами. Можно этот результат интерпретировать и по-другому: семьи с низкими нетрудовыми денежными доходами вынуждены ради поддержания достаточного уровня потребления искать работу, дающую дополнительный доход. А доступна им лишь работа в неформальном секторе, куда свободен вход и где слабее регулирование.

Возможно, в таких семьях семейные пары выбирают смешанную стратегию занятости, предполагающую «страхование» рисков. Например, один из супругов работает в формальном секторе с относительно низкой зарплатой, но с неденежными благами и социальными гарантиями [171], а другой работает в неформальном секторе без социальных гарантий, но с более высокой зарплатой. Так, в 2009 г. среди всех занятых семейных пар в 11 % случаев муж работал в неформальном секторе, жена – в формальном, в 7 % случаев – наоборот. Лишь в 3 % случаев оба были заняты в неформальном секторе.

Таблица 9.5.Различия в заработках и общих доходах семей в расчете на члена семьи, по степени участия в неформальном секторе (модель фиксированных эффектов)

Примечания. Выборка занятых за 2000–2009 гг., исключая 2001 г., годовые индикаторы включены. Зависимые переменные – в расчете на одного члена семьи, в логарифмах заработной платы/дохода. При отсутствии данного вида доходов значение переменной равно нулю. Базовая категория занятости – занятость в формальном секторе. В скобках – робастные стандартные ошибки. *– коэффициент значим на 10-процентном уровне; **– на 5-процентном уровне; ***– на 1-процентном уровне.