Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

Образование. Рост уровня образования смягчает риск неформальности (рис. П3-7). Отсутствие диплома существенно повышает и вероятность попадания в неформальный сектор, и скорость увеличения такого риска со временем. Наоборот, наличие высшего или среднего профессионального образования (ВПО и СПО) значительно снижает как сам этот риск, так и скорость его увеличения. В 2009 г. 8 % всех занятых, имеющих высшее образование, и 14 % со средним специальным были заняты в неформальном секторе. Что же касается начального профессионального образования (НПО), то каждый пятый его обладатель трудился неформально. Этот показатель почти удвоился за период менее 10 лет.

Анализ образовательной структуры занятых в неформальном секторе свидетельствует о том, что в нем наиболее широко представлены работники со средним общим образованием. Их доля выросла с 27 % до примерно трети (рис. П3-8). Второе место с близкими показателями (около 21–22 %) занимают обладатели начального и среднего профессионального образования. Однако если доля выпускников СПО несколько снизилась, то удельный вес обладателей НПО вырос с 8,3 % в 1999 г. до 22 % в 2011 г. По-видимому, это стало результатом двух автономных, но наложившихся друг на друга процессов: во-первых, массового возврата на рынок труда в 2000-е годы лиц старших возрастов с невысоким уровнем образования и, во-вторых, отсутствия достаточного числа вакансий и низких темпов создания рабочих мест в формальном секторе экономики [Гимпельсон, 2010].

Следующей – по величине своего вклада в неформальный сектор – группой являются обладатели высшего образования, которые составляют примерно 14 % всех неформалов. Ее доля хотя и медленно, но неуклонно росла. В 1999 г. высшее образование имели 10 % неформалов. Этот рост мог быть связан с ускоренной экспансией предложения специалистов из системы ВПО, не поддержанной соответствующим ростом спроса на их труд внутри формального сектора [Гимпельсон и др., 2009; Гимпельсон, Капелюшников, Лукьянова, 2010]. Наоборот, доли занятых, имеющих основное общее и начальное образование, неуклонно снижались (с 16,4 до 9,4 % и с 9,9 до 1,3 %), отражая, по-видимому, их постепенное вымывание с рынка труда.

Профессия и сектор занятости. Кем и где «неформалы» работают? Эти два измерения тесно взаимосвязаны, поскольку некоторые профессиональные группы жестко привязаны к определенным видам деятельности. Это наглядно проявляется и в нашем случае. Так, максимальная вероятность неформальности – у работников сельского хозяйства (профессиональная группа ОКЗ-6), среди которых каждые трое из четырех могут быть классифицированы как неформалы (см. рис. ПЗ-9). На втором месте идут профессии группы ОКЗ-5 (работники сферы обслуживания, торговли и т. п.), среди которых примерно каждый третий – неформал. В группах ОКЗ-1 (руководители) и 7–9 (квалифицированные рабочие крупных и мелких промышленных предприятий, художественных промыслов, строительства, транспорта; операторы, аппаратчики, машинисты установок и машин и слесари-сборщики; неквалифицированные рабочие) доля неформально занятых в 2009 г. составляла примерно 16–18 % и удвоилась за последнее десятилетие.

В профессиональной структуре занятости в неформальном секторе работники группы 5 составляют около 30 %, группы 6 – около 20 % (см. рис. ПЗ-10). Еще около 30 % приходится на три профессиональные группы рабочих (ОКЗ 7/9). Что же касается отраслевой структуры, то примерно 40 % неформалов работают в торговле и бытовом обслуживании, каждый четвертый – в сельском хозяйстве, по 10 % приходится на строительство и промышленность

Самозанятость и неформальный наем: различие профилей.Таблица ПЗ-1 показывает динамику двух основных сегментов неформального сектора в разбивке по таким характеристикам, как пол, возраст, уровень образования, профессия, а в табл. ПЗ-2 приведены средние значения. Наемные работники в среднем моложе и менее образованы, чем самозанятые. В конце периода каждый шестой занятый в возрасте 15–19 лет работал неформально по найму у физических лиц, а самозанятость была максимально распространена среди работников в возрасте 30–49 лет. Анализируя профессиональную принадлежность самозанятых и занятых по найму у физических лиц, можно отметить, что в последней категории чаще оказывались работники группы ОКЗ-5 (работники сферы обслуживания, торговли и ЖКХ), в которой почти каждый четвертый занят неформально. В то же время около 18 % всех руководителей в 2011 г. относились к самозанятым, т. е. микропредпринимателям-работодателям. Уровень самозанятости также был выше в сфере торговли и обслуживания (хотя он уменьшался на протяжении всего рассматриваемого периода) и у квалифицированных рабочих сельского и лесного хозяйства (в период 1999–2009 гг. он увеличился почти в пять раз, в 2009 г. практически каждый десятый представитель данной профессии был самозанятым).

Выше мы бегло описали возможные бинарные связи между неформальностью и индивидуальными характеристиками работника, используя для этого средние показатели, но игнорируя внутреннюю неоднородность рассматриваемых групп (в части наблюдаемых характеристик). В этом разделе мы постараемся ее частично учесть.

Упрощая реальную ситуацию принятия решения на рынке труда, мы исходим из того, что процесс выбора работы происходит последовательно в несколько этапов. На первом этапе индивид выбирает между участием в трудовой деятельности и отказом от нее. Затем принявшие решение работать сталкиваются с очередной развилкой: они имеют три возможные опции – работать по найму в формальном секторе, быть (неформальным) самозанятым или искать неформальную работу по найму у физических лиц. Это решение принимается под воздействием ряда факторов и обстоятельств, включающих как те, что лежат на стороне предложения труда (индивидуальные и семейные характеристики), так и те, что относятся к спросу на труд (доступные рабочие места). К сожалению, многие из них для нас остаются ненаблюдаемыми.

Влияние наблюдаемых характеристик мы можем оценить, используя мультиномиальную логит-регрессию (см.: [Wooldridge, 2002]), в которой зависимой переменной является статус работников с точки зрения того, является ли он «неформалом» и если да, то каким. Эта переменная принимает значение 1, если наш респондент – формальный работник (референтная группа для сравнения). Зависимая переменная равняется 2, если работник трудится неформально и по найму, и 3, если он – неформальный самозанятый [56]. Набор объяснительных характеристик включает: пол, возраст, образование, состояние в браке, тип поселения (город/село), вид деятельности, профессию и регион.

Мы получили оценки коэффициентов мультиномиальной логит-регрессии для четырех временных точек (2000, 2004, 2008 и 2011 гг.), которые соответствуют началу, середине и концу межкризисного периода. Динамика оценок дает представление о том, как относительное влияние наблюдаемых характеристик могло меняться на протяжении последнего десятилетия. Поскольку трудно полностью исключить эндогенность ряда независимых переменных по отношению к состоянию неформальности, мы не интерпретируем полученные оценки в терминах причинности.