Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

Занятые на предприятиях формального сектора без соответствующего оформления (группа (е)) во все годы наблюдения составляли не более 1,5 % от всех неформально занятых, «охватываемых» обследованием. (Конечно, нельзя исключить возможность того, что эта оценка является систематически заниженной.) По методологии ОНПЗ, опирающейся на производственное определение неформальности, данная группа не участвует в формировании показателя занятости в неформальном секторе, который рассматривается в данной работе. Мы ее не включаем в наши расчеты, поскольку в силу своей малочисленности (в рамках ОНПЗ) она слабо влияет на конечные показатели.

В наших расчетах мы учитываем только занятость по основному месту работы, что, по-видимому, может несколько занижать общий объем неформального труда в российской экономике. Добавление занятых в неформальном секторе на второй, дополнительной, работе увеличило бы долю этого сектора примерно на 2 п.п.

Неформально занятые, по применяемому в ОНПЗ производственному определению, имеют неплохие шансы оказаться неформальными и в случае применения к ним легалистского определения. Занятость вне корпоративного сектора либо не регулируется вообще, либо регулируется с помощью сильно упрощенных процедур и правил, снижающих уровень социальной защищенности таких работников ниже того, что задается стандартом трудового законодательства для занятых на предприятиях. Конечно, здесь многое зависит от конкретной конструкции легалистского определения. Например, ПБОЮЛы и их наемные работники могут относиться к неформалам, а могут и не относиться: это зависит от дополнительных критериев, вводимых в определение.

Если сравнивать используемое нами производственное определение с идеальным легалистским, то можно найти как причины для занижения общего масштаба неформальности, так и его завышения. Например, мы не учитываем работающих на формальных предприятиях без контракта [52], а также тех, у кого контракт есть, но не полностью соблюдается из-за несовершенного инфорсмента [53]. Однако мы можем переоценивать неформальную занятость за счет отнесения к неформалам тех, кто трудится вне корпоративного сектора, но соблюдает все основные регистрационные и налоговые требования. Более полный учет этих пороговых категорий требует не только альтернативного определения, но и альтернативных данных. И то, и другое выходит за границы данной главы.

Оценки, построенные на данных ОНПЗ, свидетельствуют о том, что численность занятых в неформальном секторе имеет тенденцию к росту. Учитывая стабильность общей численности занятых в экономике и низкую (и снижавшуюся) безработицу, можно предположить, что в этот период имел место постепенный переток работников из регулируемого государством и социально защищенного (хотя бы на бумаге) сектора в неформальный.

Рисунок П3-1 показывает изменения в величине и структуре занятости в неформальном секторе в соответствии с определением и алгоритмом, используемыми Росстатом. В 1999 г. – в начале рассматриваемого нами периода – численность занятых в неформальном секторе на основной работе (усредненная по итогам четырех кварталов) составляла около 8 млн человек. На протяжении почти всего последующего десятилетия она демонстрировала тенденцию к росту и в 2008 г. составляла уже около 12 млн. человек. В структуре всех занятых в российской экономике (по методологии ОНПЗ) это был рост с 13 до 17–18 % (см. рис. П3-2). Эта тенденция проявилась на фоне быстрого роста ВВП и абсолютного и относительного сокращения занятости в корпоративном секторе.

Экономический кризис 2009 г. не обошел стороной и этот сегмент рынка труда: его численность за 2 года сократилась на 2 млн до примерно 10 млн в 2010 г. Однако в последующие 2 года (2011–2012 гг.) эти потери были практически полностью «отыграны».

В данной книге мы постоянно отмечаем внутреннюю неоднородность неформального сектора. Эта неоднородность может проявляться по-разному, но одним из ее измерений является состав этого сектора. Рисунок П3-1 показывает, как менялась численность различных групп, его составляющих, на протяжении всего обсуждаемого периода.

Основная тенденция здесь кажется очевидной: это быстрый рост с 1999 по 2008 гг. численности наемных работников неформального сектора (на основной работе) – занятых по найму у физических лиц и у индивидуальных предпринимателей. Именно экспансия этой группы во многом определяла общую динамику. Если в 1999 г. данная категория насчитывала менее 2,5 млн человек, то в 2004 г. – около 5 млн, а в 2008 г. – около 7,5 млн человек. Другими словами, за каждые 4 года она увеличивалась примерно на 2,5 млн человек. Она выросла в 3,2 раза, весь неформальный сектор – в 1,5 раза, а вся занятость в экономике – лишь на 11 % [54]. В качестве меры абсолютного масштаба отметим, что в таком большом секторе, как образование, у нас в стране всего было занято менее 6 млн человек!

Экономический кризис, подорвавший спрос на труд в экономике, несколько надломил эту тенденцию. Индивидуальные предприниматели и домохозяйства стали сокращать найм работников, и в 2009 г. численность наемных работников неформального сектора снизилась в среднегодовом исчислении более чем на 1 млн человек. Снижение продолжилось в 2010 г. и составило дополнительно еще 2,5 млн человек, в результате чего в данной группе осталось «всего» 3,7 млн. Однако по мере преодоления последствий кризиса она вновь стала набирать свою численность, которая в среднем за 2012 г. подошла к 7,6 млн.

Другая большая (но также внутренне неоднородная) группа в составе неформального сектора – это микропредприниматели и индивидуалы-самозанятые. Такое деление достаточно условно, но принадлежность к первой подгруппе неявно предполагает наличие более выраженной бизнес-ориентации, возможно, с привлечением наемных работников, тогда как для второй более свойственна ориентация на выживание, на получение дохода, замещающего заработную плату. К сожалению, данные ОНПЗ не дают возможности для более подробного анализа таких установок.

Численность индивидуальных предпринимателей (без образования юридического лица) до 2008 г. оставалась практически неизменной и колебалась около значения в 1 млн человек. В 2009–2010 гг. здесь был отмечен заметный рост, который, по-видимому, стал полузеркальным отражением сокращения наемного компонента внутри неформального сектора. В посткризисном 2011 г. она вновь стала сокращаться, приближаясь к своим начальным значениям. Это касается в первую очередь индивидуальных предпринимателей. Судя по рис. П3-1, только вышеназванные две группы (наемные работники и микропредприниматели) отреагировали на кризисные явления конца 2000-х годов, тогда как остальные не показали никакой специфической реакции.