Коллектив авторов - Правовые средства противодействия коррупции. Научно-практическое пособие

Так же как взятку следует расценивать действия, сутью которых является оплата банкетов, обедов и т. д. Данные деяния стали традицией, на которую мало кто обращает внимание, а между тем, если целью такого подкупа является склонение должностного лица к принятию благоприятного (незаконного) решения и сумма оплачиваемого банкета, обеда и т. д. является значительной, то это деяние нельзя квалифицировать иначе как дача взятки.

Учитывая стабильную коррупцию в судах, весьма интересным решением может являться приравнивание к соучастнику судьи, который, получив взятку, способствовал преступнику уйти от уголовного наказания или существенно нивелировал его вину, смягчил уголовное наказание. Резонансные дела, в которых судьями в отношении некоторых лиц выносились неоправданно мягкие приговоры, нередки в России. Если в отношении судьи было возбужденно уголовное дело и его действия квалифицируются по совокупности ст. 290 и 305 Уголовного кодекса Российской Федерации, то остается не ясным – почему судья не должен нести ответственность за общественную опасность, которую представляет преступник, оставшийся на свободе? В таком случае нарушается один из главных принципов уголовного наказания – принцип соразмерности. Вполне логичным и соразмерным является такое решение, когда действия судьи будут квалифицироваться в этой ситуации по тем статьям Уголовного кодекса Российской Федерации, которые вменялись незаконно оправданному им обвиняемому, и судья будет приравниваться к соучастнику преступления.

Определенные вопросы также возникают относительно уголовных санкций антикоррупционной направленности. По мнению ряда ученых, антикоррупционные санкции не соответствуют целям уголовного наказания. Одной из основных функций наказания является превенция. Уголовные наказания за преступления коррупционной направленности не носят устрашающего воздействия, так как санкции статей Уголовного кодекса Российской Федерации в отношении коррупционных преступлений сравнительно мягки. Верхние пределы наказаний назначаются редко. Отчасти это связано с неустановлением признаков деяния, позволяющим квалифицировать деяние по более суровой части нормы Уголовного кодекса Российской Федерации. Избрание судами гуманных видов наказания стало определенной тенденцией, которая не соответствует сложившемуся курсу уголовной политики государства в отношении борьбы с коррупцией. Косвенным образом это свидетельствует о том, что судебная система перестает быть действенным рычагом борьбы с коррупцией. В 2008 г. лишение свободы за коррупционные преступления назначалось в 432 случаях, штраф в 1347, а условное осуждение в 1977 случаях. В 2009 г. лишение свободы назначалось в 333 случаях, штраф в 1284, условное осуждение в 1991 случае. Как видно из приведенной статистики, судами преимущественно назначаются виды наказания, не связанные с лишением свободы. В большинстве случаев назначается условное осуждение, что, по мнению некоторых ученых, свидетельствует об истощении репрессивного потенциала в сфере борьбы с коррупцией. [126]Также стоит отметить, что такое дополнительное наказание, как лишение права занимать должность или заниматься определенной деятельностью, практически не назначалось судами в период 2007–2009 гг. Из этого следует, что осужденные за коррупционные преступления имеют право вновь заниматься тем видом деятельности, которым они занимались до вынесения приговора. Исходя из доктринальных позиций теории криминологии, полученный криминальный опыт и опыт прохождения через этапы уголовного процесса позволит в будущем при совершении аналогичного преступления на должности, которую осужденный занимал ранее, избежать уголовной ответственности. Поэтому назначение такого дополнительного вида наказания, как лишение права занимать должность или заниматься определенной деятельностью, является важнейшим уголовно-правовым инструментом в противодействии коррупции. Как видно из вышеприведенного, уголовное наказание является существенным механизмом в борьбе с коррупцией, и недооценка этого механизма может сильно нивелировать законодательный курс, направленный на противодействие коррупции. Суд как одна из ветвей власти должен следовать целостной уголовно-правовой политике государства и правоприменение должно следовать уголовно-правовой доктрине, которую законодатель вкладывал в смысл уголовного закона.

Отдельного внимания заслуживает тема квалификации преступлений коррупционной направленности, так как неправильная квалификация преступления может существенно нарушить права граждан или повлечь несоразмерное наказание за совершенное преступление. В связи с принятием Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ Уголовный кодекс Российской Федерации был дополнен ст. 291 1«Посредничество во взяточничестве». В данной статье установлена ответственность за посредничество во взяточничестве, если сумма взятки являлась значительной. Из положений ст. 290 Уголовного кодекса Российской Федерации следует, что значительным размером взятки является сумма, превышающая двадцать пять тысяч рублей. Однако большинство правоведов сходятся во мнении, что декриминализация такого распространенного коррупционного поведения, как получение взятки, не превышающая двадцати пяти тысяч рублей, не могла быть целью законодателя. А потому посредничество в получении либо даче взятки в меньшем размере по-прежнему должно квалифицироваться как соучастие в даче либо получении взятки. [127]

Определенные разногласия в научных кругах относятся к трактовке понятия «выгоды имущественного характера». Традиционное их понимание дается Пленумом Верховного Суда РФ в постановлении от 10 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе»: «По смыслу закона, предметом взятки или коммерческого подкупа могут быть выгоды или услуги имущественного характера, оказываемые безвозмездно, но подлежащие оплате (предоставление туристических путевок, ремонт квартиры, строительство дачи и т. п.). Под выгодами имущественного характера следует понимать, в частности, занижение стоимости передаваемого имущества, приватизируемых объектов, уменьшение арендных платежей, процентных ставок за пользование банковскими ссудами. Указанные выгоды и услуги имущественного характера должны получить в приговоре денежную оценку». [128]

Казалось бы, материальный характер взятки не вызывает каких-либо сомнений: традиционное понимание денег, ценных бумаг, имущества этот характер, безусловно, предполагает, в отношении же выгод законодатель, а за ним и Пленум Верховного Суда РФ специально подчеркивают их материальную окраску. Однако в теории права существуют и другие позиции. Так, Т. В. Кондрашова полагает, что «вручение должностному лицу документов, не представляющих значительной материальной ценности, но позволяющих в дальнейшем извлечь имущественную выгоду (например, фиктивных дипломов, оформленных трудовых книжек, удостоверений и т. п.), следует расценивать как взятку». Обоснование этой позиции дается в другой работе и состоит в следующем: «Получение подобных предметов в конечном итоге преследует корыстную цель и приносит имущественную выгоду». [129]