Тимур Горяев - Шпаргалки для боссов. Жесткие и честные уроки управления, которые лучше выучить на чужом опыте

Буквально через несколько дней я летел в бизнес-классе «Уральских авиалиний», и группа успешных людей, сидевших рядом, подходила ко мне с одним и тем же «поздравлением»: «Слышали твое мнение о профсоюзах. Ну ты смелый… Ну ты даешь». То есть с моими убеждениями они не спорили – их острота оценки взволновала. Я тогда искренне удивился: мне казалось, что я ничего особенного не сказал, а все посчитали, будто я сорвал салфетку на дне рождения царя и в лицо ему крикнул, что он никакой не гений, а просто великий.

У нас бизнес-сообщества никакого в стране нет – все шепчутся по углам, но резко высказывать то, что на самом деле думают, боятся. Я бывал на многих предприятиях и слышал от их директоров: «Ну вот зачем тебе воевать? Делай как я – тихонечко своего человека проведи в председатели профсоюзика, и пусть он там у тебя на зарплатке черной сидит. Тогда он как надо все и сделает». Я отвечаю: «Слушай, ну это тогда та самая мафия и есть. Получается забастовка такая, как тебе надо. Для чего вся эта политиканщина?» Он мне снова возражает: «Ты не понимаешь! Людям нужны профсоюзы, они к ним за десятилетия привыкли». – «Привыкли – отвыкнут. Времена меняются. А не захотят меняться – мне такие люди не нужны, пусть увольняются».

Но еще одна проблема в том, что в России ситуация в экономике тяжелая. Большинство отраслей – в угнетенном состоянии. Дела плохи, а это веселое роение профсоюзов вокруг компаний только усиливается. И создается ощущение, что чем хуже дела у реального бизнеса, тем профсоюзам лучше. Кто такие профсоюзные боссы? Нормальные бюрократы, хорошо живущие, отдыхающие не хуже меня, которые пытаются оседлать финансовые потоки. Да это же мечта большинства россиян. Ни за что не отвечаешь, ни перед кем не отчитываешься, имеешь стабильный заработок, кабинет, свору заместителей, служебную машину. И можешь говорить в принципе все, что приходит в твою пустую голову, и тебя будут слушать.

Так устроена любая политическая партия. Так устроена Россия: людей, которые реально работают и производят, – меньшинство, а все остальные, что называется, борются за их права. Приспосабливаются, присутствуют, помогают правильно поделить. В нашей стране – это плохо. Потому что если вдруг краник с черной жидкостью закроется, то окажется, что никто работать не умеет и разучился давно. Страна начнет деградировать мгновенно. Это пороховая бочка. Слабость власти порождает бардак, не важно, предприятие это или страна. Кто больше склонен к соплежуйству, к попыткам найти компромисс в любой ситуации, у тех криминальная гидра профсоюзов быстрее распространяет свои метастазы. В нашей стране, где процент гопоты очень велик, манипулировать людьми легко. Особенно когда у предприятия дела плохи. Администрация мечется, тушит финансовый пожар, люди недовольны тем, что у них низкие зарплаты, им не нравится, что они производят, общее настроение неважное – и тут возникает на белом коне профсоюзный лидер. И никакого диалога с работодателем в принципе не получается. Скучно выслушивать аргументы, думать, считать – это противоречит национальному характеру. Сарынь на кичку! Вот это да! Взлетел на броневик, рубаху разорвал, повел глазами, красиво сказал! Публика слова не слышит. Призыв кинул в толпу и все – уже даем командирскую заруку. Вот он – новый герой, и мы за ним. Опять-таки бастовать всегда интереснее, чем работать. Ну по определению это прикольнее, чем стоять у конвейера по восемь часов, делать бесконечные ряды продукции. Гораздо приятнее побузить. Информационное поле так устроено, что мы уже становимся свидетелями конца трагедии, когда происходит забастовка. Но конфликты сейчас разворачиваются на многих предприятиях России. Если посмотреть на статистику, то вы увидите: в самые неприглядные истории попадают бедолаги иностранцы. Они создавали здесь предприятия с нуля или покупали брошенные и по своей наивности думали, что смягчат отношения с работниками на чужой территории, создав профсоюз. И он будет играть роль демпфера между иностранным эксплуататором и работниками. Но интересы-то защищены законом, я уже об этом говорил. Значит, профсоюзному боссу нужно создавать постоянную ситуацию войны, чтобы быть оплачиваемым и востребованным. Первое, во что втыкались собственники, – повышение зарплаты. Ее, родимую, как известно, хочется поднимать бесконечно. Дальше еще бесплатные обеды, еще бесплатную медицину, еще бесплатные тапочки, еще что-нибудь дайте.

Профсоюзы, как и любая социальная ответственность, – это обложение незаконными налогами с целью высвободить средства в бюджетике, чтобы их половчее стырить. Люди с умным выражением лица говорят: «Мы считаем, что надо делиться, господа предприниматели, мы вам дали все, вы давайте там заботьтесь…» Никто же не хочет говорить: «Мы в прошлом году взяли столько-то миллиардов долларов и как-то так поделили, черт возьми, что опять куда-то все подевалось. Всем досталось, а на стариков и детей опять не хватило. И мы в этом году опять планируем так поделить».

«Надо делиться» – этот лозунг всегда приветствуется чиновниками, всегда приветствуется плебсом. Люди труда – те, кто реально согнулся у станка, они всегда будут за тех, кто призывает делиться. Это же для них возвращение самоуважения, избавление от ощущения собственной ничтожности. В этой фразе «Надо делиться» для них заключен огромный искупительный смысл: «Я так плохо живу не потому, что я баран, в школе ленился, бухаю каждый день, ни к чему не стремлюсь, придя с работы, заваливаюсь у ящика и больше ничем не занимаюсь, даже семейную жизнь не смог выстроить… ну то есть вообще везде лох». Нет, этот лозунг говорит им про другое: «Друг, тебя обокрали с детства. Тебя не разглядели, тебя не поняли. Но мы заставим поделиться тех, кто удачу поймал за хвост». А о том, что ловля удачи – это тяжелый и опасный труд, доступный не всем, – никто же не говорит.

Российские люди сентиментальны – из них слезу выбить очень просто. А еще они готовы легко распоряжаться чужими деньгами. Поэтому я привык, что от сотрудников компании бесконечно поступали инициативы «давайте поможем детскому дому», «давайте поможем питомнику» и ни разу не было письма со справедливой, я считаю, формулировкой: «Дорогой товарищ директор, я прошу вашего разрешения перечислить половину моей зарплаты в детский дом. Если вы хотите – можете присоединиться своими личными средствами».

Я в благотворительность никогда не верил, более того, считал это занятие вредным и неправильным, но, когда количество таких запросов стало критическим, а заодно чтобы в нас перестали тыкать пальцем как в бессердечных и бессовестных наживал, я все-таки задумался над такой благотворительной программой, за которую было бы не стыдно. Я хотел с легким сердцем подписывать документы об оплате чего-то там. Так родилась программа «Деньги творят чудеса», которая была «опроцедурена» и забюджетирована, как и любой другой документ в компании.