Александр Михайлов - Обитатели миража. PR специального назначения

Вообще, в «горячих» точках к оружию относятся «запанибрата». Люди настолько свыкаются с автома­том, постоянно висящим на плече, что без него нику­да не могут выйти. Один из военных мне признавал­ся: «Да я скорее без штанов на улицу Грозного выйду, чем без автомата!»

Я спрашивал:

- А как же ты будешь жить на «гражданке», когда нельзя будет носить оружие?

- Честно признаюсь — пока не знаю... Сейчас пи­столет, автомат, нож стали как бы продолжением ру­ки, частью организма. Одно из двух: либо привыкну обходиться без оружия, либо буду устраиваться на ра­боту туда, где его ношение - служебная необходи­мость...

(Недавно я встретил этого молодого офицера на «гражданке». В широком пиджаке, скрывающем под­мышечную кобуру, он охранял какого-то высокопос­тавленного чина. Он пристально-равнодушно тща­тельно прошелся по моей фигуре, но, не заметив ни­чего угрожающего, скользнул дальше, отмечая настороженным взглядом всю обстановку на улице. В его руках был короткоствольный автомат. Не отме­тив ничего подозрительного, он отшел от машины и занял пост у входной двери.)

Во время боев в Тбилиси противники Звиада Гамсахурдиа - Тенгиз Сигуа, Тенгиз Китовани ус­траивают ночную пресс-конференцию. Ночью по Тбилиси нужно передвигаться только группой, идя точно посередине дороги. По подворотням прячутся пикеты бойцов «Мхедриони». В эти пи­кеты попадают, как правило, самые неопытные бойцы, которые без разбора открывают стрельбу на каждый шорох.

— Стой, кто идет?

- Журналист!

- Подними руки. Подходи медленно... Подняв руки, плетусь на голос. Из темноты слыш­ны невнятные голоса. Шепчутся по-грузински. О чем говорят — непонятно. Потом громко, уже по-русски:

— Руки на стену. — Начинается тщательный обыск. — Это что?

— Камера...

- А это? На гранату похоже...

— Телеобъектив...

— Теле... Что?

— Ну, стеклышко такое, как у бинокля...

— А-а... Понятно. А зачем?

- Для съемки портретов...

— А оружие где? Пистолет есть?

— Нет пистолета.... Никакого оружия нет... Не находят оружия. Уже удивляются:

— Как же ты по ночам без оружия ходишь? Отвечаю вопросом на вопрос:

- А что было бы, если бы вы оружие у меня на­шли?

— Ну, расстреляли бы, наверное... — так спокойно, небрежно даже, пожимают плечами...

Вдруг спрашивают коварно:

— А ты за кого, за президента или за оппозицию? — За кого сами спрашивающие, непонятно. Чувствую, снова напряглись. Что говорить? Ошибка может сто­ить головы. Стараюсь быть равнодушным:

— Я — журналист... Мне по контракту не положе­но ничью сторону занимать...

— А-а... Ты по контракту... Ладно. А куда идешь?

— На пресс-конференцию.

— Ладно, иди. Гоча, проводи журналиста, а то его наши пристрелят где-нибудь...

Проходим на пресс-конференцию какими-то не­мыслимыми задворками. О возвращении не хочется даже думать. Но пресс-конференция кончается, и возвращаться все-таки надо. Сопровождающий дово­дит до какого-то проходного двора и, неопределенно махнув рукой, указывает направление дальнейшего движения.

Таких случаев за годы работы в «горячих» точках были сотни. Не оружие, а именно его отсутствие спа­сало жизнь...

А. М. И тем не менее, ты ратуешь за свободу вла­дения оружием?

Ю. Р. Ситуация другая. Вооруженный человек чувствует себя сильнее безоружного. Это -- аксиома. Но никогда ни один нормальный человек не пойдет на то, чтобы отнять жизнь. Я не говорю об «отморозках», которым убийство доставляет удовольствие. Когда все вокруг тебя вооружены, а ты — нет, есть шанс договориться. Ведь тот, кто держит в руках ору­жие, может себе позволить роскошь поговорить с об­реченным, как они считают, человеком, который на­ходится в их власти. А потом — дело техники. Тут уже зависит от тебя, останешься ты живым или нет.

Полезнее знать несколько

мудрых правил,

которые всегда могли бы

служить тебе,

чем выучиться многим

вещам, для тебя

бесполезным.

Сенека

А. М. Позволю себе повториться. Любое ведом­ство прекрасно понимает важность толковой и массированной пропаганды. Итак, для тех, кто не­знаком с десятью заповедями PR, мы начнем имен­но с них:

PR оперирует фактами, а не вымыслом или желае­мыми реалиями.

Служба PR ориентирована на благо общества, а не на выгоды отдельной личности или организации.

Специалист PR должен уметь отказаться от кли­ента или программы, представляющихся ему подозри­тельными.

Специалист PR никогда не должен искажать фак­ты, сообщаемые им в средства массовой информации.

Специалист PR должен быть идеальным коммуни­катором.

Специалист PR ответственен за результаты своей деятельности, поэтому она всегда должна быть осно­вана на глубоком исследовании и изучении ситуации.

Специалист PR в своей деятельности не должен по­лагаться на интуицию.

Специалист PR должен знать основы психологии, социологии, политики, экономики и истории.

Специалист PR обязан информировать общество об известных ему кризисных ситуациях.

Этическое поведение — единственная мера качества и оценки деятельности специалиста PR .

Ю. Р. Очень похоже на десять Христовых запо­ведей. Во время первого скандала с НТВ американ­ский магнат Тэд Тернер тоже, когда хотел купить канал, опубликовал свои десять заповедей. Есть «десять заповедей бездельника», клиента, компью­терного программиста, «десять заповедей ночной езды на автомобиле», «десять заповедей» генералис­симуса Суворова «Наука побеждать», даже тибет­ский монах Чуэ Юнай установил свои «десять за­поведей» для борьбы «Кунг Фу»...

Есть в цифре «десять» какая-то притягательная магическая сила.

Но возникают некоторые сомнения. Сомнение первое: твой идеальный специалист — коммуни­катор должен работать с общественностью, пред­лагая ей информацию, предварительно облизан­ную до блеска в самом ведомстве? А где, интерес­но, этот специалист получает заработную плату? Там же? Ну и как у него получится совершенно объективная информация о своем ведомстве? О своей, можно сказать, кормушке? Конечно, он будет подыгрывать той команде, за которую игра­ет. Возьми, к примеру, рекламу российских авто­мобилей. В ней НИЧЕГО не говорится о качест­ве самих автомобилей. PR решили пойти по пути американского политолога Блека. Они просто умалчивают об отвратительном качестве самих ма­шин, упирая на то, что они дешевые. Если бы они следовали заповедям, то должны были бы сказать, что машины очень плохо собраны привлеченны­ми на конвейер школьниками, что никаких подушек и других систем безопасности на автомобиле нет. Что по дизайну автомобиль отстал от зару­бежных аналогов на 20—30 лет и отставание все больше увеличивается. Что для последних выпус­ков автомобилей нет запчастей, и неизвестно, ког­да они будут. Что директора завода нужно гнать поганой метлой, потому что он никогда не смо­жет вывести завод из той ямы, в которую завел...