Александр Михайлов - Обитатели миража. PR специального назначения

чувства.

Хорошо также иметь при себе запас свежих газет, сигарет, бутылочку водки. Это патриотично и вос­принимается благосклонно. После того как обста­новка разрядится, можно доставать камеру. Этот мо­мент определяется каждым оператором или фото­графом индивидуально и отделяется от момента прибытия пятью минутами или несколькими часа­ми. Это уже зависит от ситуации и умения журнали­ста ладить с людьми.

Вообще, вопрос возлияний в боевой обстанов­ке заслуживает отдельного рассмотрения. К возлияющим собеседникам следует относиться тер­пимо, к возлияющим коллегам резко отрица­тельно.

Старайся, чтобы человек, подверженный возлия­ниям, не попал случайно к тебе в напарники. Если это несчастье произошло, время пребывания на «перед­ке» сократи до минимума.

Запомни, что если ты мягко откажешься выпить с гостеприимными хозяевами, сославшись на любую причину, даже на собственное нездоровье, окружаю­щие это всегда поймут и уважения к тебе не убавится, но если ты заглядываешь в глаза, ожидая, когда нач­нут наливать, ты сильно осложнишь (может быть, со­кратишь) себе жизнь.

Лучше наливай сам, но не пей. Вопрос взаимоот­ношений пьяного офицера с трезвым солдатом — на совести этого офицера. Но когда в боевых порядках шатается пьяный журналист, дыша перегаром на сол­дат, которым, кстати, тоже хочется выпить, вызывает у окружающих смесь отвращения с завистью... Ниче­го положительного.

В этом вопросе сколько людей столько и мнений. Мнение многих (слишком многих) поклонников «зе­леного змия» узнать уже не придется...

Камера в работе, о тебе все забыли и занима­ются своими делами. Солдат в окопе слишком озабочен тем, чтобы самому не попасть под пу­лю, чтобы обращать внимание еще и на тебя, по­этому спустя достаточно короткое время у тебя появляется возможность работать относительно спокойно.

Желательно соблюдать все тот же принцип -съемки «с пяти точек». Но «пятая точка» находит­ся за бруствером. В том случае, если этот бруст­вер расположен достаточно далеко от линии со­прикосновения с противником, то можно рискнуть зайти за него, чтобы снять фронтальный план.

Но тут следует иметь в виду наличие у противника снайперов, поэтому лучше этого не делать.

Общий план, средний, несколько крупных планов. Руки, сжимающие оружие, глаза, напряженно вглядывающиеся в пространство...

Следует иметь в виду, что вероятность сделать хо­рошую «картинку» непосредственно на передовой под обстрелом практически равна нулю, если ты, ко­нечно, не член клуба самоубийц. Как правило, гени­альный кадр получается случайно.

Случайно ты оказался на этом месте, случайно в этот момент у тебя работала камера, случайно именно на это место прилетел снаряд (пуля, мина, авиабом­ба), случайно остался жив. Оглянись и спокойно по­думай: «Повезло!»

Потом ты много раз дома прокрутишь эту кар­тинку, а между лопатками будет ползти струйка хо­лодного пота от запоздалого страха. В момент съем­ки тебе было некогда бояться. Ты думал об освеще­нии, о композиции кадра и чтоб не наклонился горизонт, и о том, что нужно снять еще и крупные планы для перебивок...

Случай, везение на войне — вещь не последняя. И хотя рассчитывать на случай глупо, для того чтобы ухватить за хвост удачу, ты и твоя камера должны быть как юные пионеры: «Всегда готовы!»

Любой оператор может вспомнить, сколько раз он был готов рвать на себе волосы, когда в разгар съемки вдруг отключалась камера из-за то­го, что забыл проследить за напряжением акку­мулятора или кончилась кассета. Было и так, что следил за событием в видоискатель камеры, за­быв при этом нажать на кнопку «пуск». Вообще, вероятность наткнуться на хорошую картинку при бесконечно большом числе повторений в нашем случае поездок в «горячие» точки, естественно, возрастает, как, впрочем, возрастает и вероят­ность попасть под колесо судьбы. Как говорят: «Повадился кувшин по воду ходить, тут ему и го­лову сложить»...

У окружающих в толпе людей возникают вопросы. Из них самый распространенный : «Кого вы пред­ставляете?» И не дай Бог ошибиться в выборе газеты или телепрограммы. Если издание или телеканал слишком политизированы и поддерживают какую-то одну сторону в конфликте, то ошибка в выборе смер­тельно опасна, она может стоить головы.

После свержения президента Грузии Звиада Гам-сахурдия по Тбилиси долго ходили толпы по-южному эмоциональных его сторонников. Они кричали: «Звиади! Звиади!», говорили речи, плакали.

Работа в такой накаленной толпе, которая к тому же каждую минуту ждала выстрелов со стороны оппо­зиции, была достаточно сложна, так как реакцию тол­пы на видеокамеру или фотоаппарат было трудно предвидеть. Стоя на мусорной урне (высокая точка), смотрю в видоискатель камеры, выхватывая из толпы наиболее интересные, характерные лица, и вдруг чув­ствую, дергают за полу куртки.

Несколько женщин бальзаковского возраста как-то агрессивно спрашивают:

— А вы за кого? За президента или за оппозицию? Действительно, а за кого я ? Отвечаю:

- Я за Джорджа Буша, — имея в виду лежащую в кармане американскую аккредитацию. Но дамы не успокоились, им, видимо, срочно была нужна «жертва».

— А почему Буш нашего Гамсахурдия не признал? — придвинулись ближе агрессивные дамы. Еще секунда, и не писать бы мне этих строк. Нужен был точный от­вет, и ни в коем случае не дать неправильный.

— Ну, девушки, я же за Буша не отвечаю... К тому он куриные ножки присылает!..

В это смутное время американскими куриными окорочками в Тбилиси питались все — и сторонники президента, и оппозиция.

Обстановка немножко разрядилась.

Я, возможно, выражу крамольную мысль, сказав о том, что только в одном случае из десяти журналисты становятся жертвами роковой случайности, а в девяти случаях репортеры гибнут или попадают в неприят­ности из-за собственного непрофессионализма. В каждой работе есть правила дорожного движения, техники безопасности, которые необходимо соблю­дать. Правда, в нашем случае сначала их надо для се­бя написать.

Никогда и никому не придет в голову сунуть паль­цы во вращающийся шпиндель токарного станка или под зубья циркулярной пилы. Или поехать на машине по встречной полосе движения.

Зачем же совать голову в шестеренки огромной го­сударственной машины? Чтобы потом кричать о том, что тебя ненароком или намеренно придавило? Все эти детские крики — твой, прежде всего, непрофесси­онализм.

Армия — это смертельно опасная часть государст­венной машины. Она опасна прежде всего для самой себя, для всех частей, ее составляющих, для солдат, офицеров, и, естественно, для тебя — чужака. Опас­на не только смертоносным оружием, но и наличием «человеческого фактора». Оружие само не стреляет. Нужен палец, чтобы нажать на кнопку, гашетку или