Роман Масленников - Новая PR-элита

Он стоит на площади и орет: «Зверь, именуемый кот, у него есть четыре лапы, у него изгибается хвост, у него есть острые клыки, он иногда отрывает пасть, у него плешивая голова». Вот он стоит и истошно орет. Останавливается первый бухарец, первый лох, первый представитель целевой аудитории. Два таньга. Он зашел, выяснил сразу, что его надули, потому что увидел плешивого кота в клетке, и за это заплатил два таньга. Вышел через выход, чтобы дать тумаков этому мерзавцу маленькому и отобрать свои два таньга. Но вот тут начинается гениальный маркетинг, начинается гениальное изобретение Ходжи Насреддина. Он когда вышел, то увидел, что еще два человека стоят и спорят, надо идти или нет; два таких же, как он. И тут срабатывает, что я, конечно, могу сказать им, не ходите и надрать уши этому мерзавцу, но что для меня более ценное: получить свои деньги, но признать, что я лох или сделать так, чтобы я не один был лохом? И он начинает расхваливать! Самая ценная коммуникация – узнал от друзей. Он говорит: «Да, это стоит денег». И уже идет второй бухарец, третий, четвертый, очередь вырастает, восемьсот таньга за день. Вот это прообраз современного интертеймента, современного шоубиза.

«Наше общество абсолютно не осуществляет подавляющее большинство декларируемых целей»

Небольшая справка о том, как я заинтересовался Вашей персоной и деятельностью. Я познакомился недавно с Олегом Назаровым, прочитал много книжек и в одной из них наткнулся на упоминание о Вашей акции с самым дорогим чаем. Кроме того, Назаров там писал, что, оказывается, Вы были прообразом одного из героев Пелевина.

Все это сошлось, я заинтересовался, почитал Вашу биографию. Стало интересно, как я могу быть незнаком с Вами. Мне близки идеи оздоровления общества и поддержания такого социально-душевного здоровья нации через какие-то социальные проекты. Соответственно, с этим будут связаны все вопросы. Вы как президент фонда «Института социальных технологий» заявляли направление восстановления здорового общества в России с помощью китайской управленческой школы и ее технологий. Могли бы Вы рассказать об успехах института? И начало ли, на Ваш взгляд, оздоравливаться сообщество? Куда все идет?

Как мне с тонкой иронией ответить на тонкую иронию? На самом деле, вопрос совершенно некомпетентный. Представление об оздоровлении общества – это такая штука, которая сильно вообще страдает. Именно потому, что общество нездорово. И нездоровое оно не в абстракте, а в каждом из нас, в форматах коммуникации. И когда мы говорим о нездоровье, мы говорим о разных вещах.

Вы говорите о метафоре. Когда я говорю о проекте социальной психиатрии и о том, что в России реально шизофреногенно, любой человек обычно улыбается. Тогда как на самом деле это реальный диагноз – нарушение коммуникационных контуров, – который приводит к тому, что декларируемые цели любого рода никогда не осуществляются так, как это должно было быть, если бы мы перевели вот этот масштаб в рамки отдельного человека или меньшего сообщества под названием семья. В любом меньшем масштабе это воспринималось бы конкретно, что что-то действительно не в порядке с оценками.

Что такое нездоровье? Это когда человек неспособен здраво, правильно оценивать действительность, ставить диагнозы относительно того, что в нем происходит, делать прогнозы, сбывающиеся относительно развития этого происходящего и совершать действия по его корректировке. Мы наблюдаем эти вещи в течение большого количества лет, каждый на протяжении своей собственной жизни.

Наше общество (сообщество как страна) абсолютно не осуществляет подавляющее большинство декларируемых целей. Или осуществляет их таким образом, что лучше бы оно этого не делало. Для огромного количества людей суждение о том, что сумасшедшие, идиоты при столкновении с любым проявлением социальной реальности – это обыденная история. Поэтому речь идет о конкретном. Тем более когда ты говоришь о том, что есть некое тело-сообщество и что оно реально нездорово, люди вообще это не воспринимают. Но это связано с тем, что само по себе общество и его здоровье состоит из системы представлений человека о самом себе, о своем месте в сообществе, о месте этого сообщества среди других сообществ.

Это и называется идеологией, когда у тебя есть точные понятия об этих вещах и точные понятия о ценностях, которые регулируют отношения между уровнями, между этими сообществами. Это то, в отсутствии чего здесь вырастают люди. Полностью нарушены связи в отношениях человека с самим собой как личностью, со своим телом.

Неправильное питание, неправильный сон, неправильные психо– и физиогигиена, неправильные продукты, которыми человек пользуется, неправильные мысли, которыми он руководствуется – все это приводит в подавляющем большинстве случаев к нездоровой и неправильной смерти членов этого сообщества, ранней, преждевременной. Это делает болезни физические и психические нормой, и человек, неспособный получать энергию от этого мира, вынужден все время компенсировать неправильные контуры, в которых он находится (деловые, семейные), разного рода лекарствами. А они при неправильном употреблении тут же становятся наркотиками. Таково употребление алкоголя, табака и разного рода энергетических усилителей. Подавляющее большинство лекарств является такими наркотиками.

Поэтому когда я говорю об исправлении и оздоровлении, то имею в виду, что необходимо проделать огромную исследовательскую работу для того, чтобы вообще описать, из чего состоит организм, каково его предполагаемое здоровое состояние, в чем конкретика нарушения (не в абстракте). Диагноз заключается в том, что ты находишь конкретную точку неравновесия, которая понятна и видна. Дальше ты вырабатываешь некую стратегию лечения и делаешь прогноз, что будет, если эту историю не лечить.

Я 10 лет назад говорил о том, что если сейчас не начать предпринимать каких-то действий, то в 2014-ом году будут очень серьезные проблемы с властью.

Бронислав, следующий вопрос. Правильно ли я понимаю, что точкой приложения Ваших усилий к каким-то сдвигам могут быть элита или представители власти?

Нет, неправильно. Дело вообще не в этом. Это психиатрия. С чего начинается лечение болезни? Оно все равно начинается с точного диагноза. Диагноз – это не некое слово, калька с греческого или с латыни, прочитанное в какой-нибудь умной книжке, а точное понимание того, где имеется нарушение. Если доктор – ухогорлонос, а болезнь, предположим, женская, и может она выражаться где угодно, то он неспособен поставить этот диагноз правильно.