Роман Масленников - Новая PR-элита

Когда я говорю о системе праздников, мне люди заявляют: «Ее же невозможно сделать! Как Вы сделаете систему праздников?» На что я отвечаю: сделать систему праздников трудно, но можно, а вот запустить ее почти нет шансов. Предположим, я сделал систему праздников. Более того, допустим, она даже всем нравится. Я Вам, Роман, рассказываю об этом, Наде рассказал, еще кому-то. Как бы так жить, чтобы каждый праздник давал настоящие переживания, необязательно связанные с алкоголем, отравлением и последующей интоксикацией? Какие-то настоящие эмоции, чтобы мороз переживался как мороз, ночь – как ночь, тепло – как тепло, посев – как посев, дело – как дело.

Ведь что такое праздник? Это обрядовое действие с правильными переживаниями и игрой в определенной точке времени. В определенной точке времени – значит, праздник нельзя перенести. Какая может быть определенная точка времени у русского человека, если он про нее вообще ничего не знает? Суббота и воскресенье? Солнцестояние? Тебе потом скажут: «Какое солнцестояние? У нас здесь запланированные мероприятия, а мы будем твое солнцестояние ждать? Ладно, дадим тебе в Нескучном саду площадку 10х10, празднуй свое солнцестояние».

Может, лунный календарь тогда?

Нет, календарь – он не лунный, не солнечный. Календарь – это система описания времени целостно, это сложная вещь. Игра является способом вирусного заражения головного мозга – духа и души, – цель которого заключается в том, чтобы человек начал эти целостные системы по-другому воспринимать. Вы у меня спросили про игру, но без понимания механизма запуска она бесцельна и бессмысленна.

У меня на подоконнике стоит игра. Ее придумал очень умный человек, который занимает высокие должности в этой стране. Третьего эшелона, уровня министерства. Но эту игру никто не знает. Более того, она действительно рабочая, продуманная, она плод каких-то серьезных усилий. Человек с относительными возможностями, которые есть у российского чиновника, все время находящийся между молотом и наковальней, придумал хорошую игру. Она развивает стратегическое мышление, меняет человеческое сознание. Но он не сумел ее запустить.

А как называется игра?

Веда Дид-Ладо.

А в чем проблема запуска? Что именно трудно? Чтобы люди это поняли, услышали?

Во всем. На самом деле, система, в которой мы живем, невероятно вязкая. И если вы вдруг случайно находите какую-то историю, для вас очевидно полезную, но не в тренде, то идите вы подальше – скажет вам это общество. Скажет как-то так ласково и вежливо, что даже не заметишь, а уже там окажешься.

Есть такая школа, довольно старая, называется миланская школа семейной стратегической психотерапии. Одной из ее основоположниц была Мара Сельвини Палаццоли, которая построила свой подход на идеях великого ученого Грегори Бейтсона. Слышали такое имя?

Нет.

Грегори Бейтсон – это создатель кибернетики. Чем занимается кибернетика? Знаете, что означает слово «кибернетика»?

Операции с математическими данными.

Очень характерная вещь. По-древнегречески «кибернетика» означает «управлять». Дословно кибернетика – это теория управления. Я это проверяю на множестве образованных людей. У Вас какое образование?

Высшее.

Какое? Экономическое?

Социолог.

Вот я не к Вам в претензии, а к системе образования вообще и к системе представлений. Социолог! Вы знаете, что кибернетика создавалась как система управления социальными процессами? Грегори Бейтсон был антропологом по своему образованию, а еще психиатром, психологом, культурологом. Жена его – Маргарет Мид, слышали такое имя?

Нет.

Маргарет Мид – это великий культуролог и антрополог. «Культура детства» – это ее классический труд. В 30-50-ые годы в Америке антропологические исследования были развиты на невероятно высоком уровне. Америка скакнула очень далеко и была впереди планеты всей, потому что ученые очень серьезно занимались антропологией, социологией и другими сферами, но только на основе антропологии.

За последнее время на мои вопросы я услышал единственный вторичный правильный ответ. Я этот вопрос задал одному из главных лиц Казахстана, а он проверил его на управляющем директоре Национального банка. И это единственный человек, который ответил на вопрос правильно по причине того, что он закончил факультет кибернетики МГУ. Поэтому он и знал. Я с ним потом встречался, общался. Это человек, с которым можно говорить о таких вещах.

Есть такая занятная история. Китай – он другой. Когда Конфуция изучаешь, встречаются такие фрагменты, где он говорит: «Растолкуй мне, как ты понимаешь такую-то фразу». Собеседник говорит: так-то и так-то. Конфуций отвечает: «Ну какой ты молодец! Вот тебе один угол приподнимаешь, а ты уже знаешь, что под остальными тремя. С тобой можно уже говорить о Книге песен». Имеется в виду, что совсем не любой тип мышления и знания позволяет что-то увидеть и понять.

Это я к чему о кибернетике? Основные идеи Грегори Бейтсона Мара Сельвини Палаццоли и миланская школа семейной стратегической психотерапии воплотили в конкретной практике. У М. С. Палаццоли на русский язык переведена книга «Парадокс и контрпарадокс». Есть еще такая книга «Hidden games of Organisations» – «Скрытые игры организаций». Это тоже терапия практики игр и организации социальных процессов. У миланской школы был серьезный прием. Семейной она называется потому, что если есть психически больной человек в семье, то они брались лечить его, только если вся семья приходила на сеанс. Это была жесткая процедура, юридическая, с предоплатами.

Грегори Бейтсон говорит о том, что психическая болезнь – это не заболевание личности отдельной, а это болезнь контура коммуникации вокруг этой личности. Более того, самое поразительное открытие, которое было сделано Грегори Бейтсоном и Марой Сельвини Палаццоли уже на практике разработано, – то, что семья невероятно активно, изощренно сопротивляется всем усилиям терапевта исправить ситуацию.

У Мары Сельвини Палаццоли был такой метод: сидит психотерапевт, перед ним вся семья. Сзади за темными стеклами сидят еще несколько терапевтов и все очень внимательно фиксируют, потому что семья на самом деле приходит для того, чтобы доказать психотерапевту, что он – психотерапевт – болен. Это без шуток, это реально. Семья постоянно пытается, причем в очень слаженном квартете, доказать психотерапевту, что он никогда с ними ничего сделать не сможет.

Именно семья?

И больной делает то же самое. У Грегори Бейтсона есть такая статья, называется «Эпидемиология шизофрении», где он отчетливо показывает, что если несмотря на сопротивление семьи удается силой вылечить больного, то обязательно его место занимает кто-то другой. Я говорю об обществе в целом. Семья – элементарная ячейка общества. Общество состоит из ячеек, ячейки эти переплетаются. Это дает яркую картину, на какой стадии находится проект по оздоровлению. Книга эта называется «Парадокс и контрпарадокс».