Александр Шумович - Искусство проведения мероприятий. Беседы мастеров Бу и Шу

Смотреть в глаза реальности – главный талант event-менеджера. Это некомфортная работа. Комфорт и трезвое представление о реальности обычно плохо совмещаются. Смотреть в глаза реальности – значит видеть риски, просчитывать несколько вариантов развития события и знать, что все люди ошибаются.

Event-менеджер – продавец иллюзий, создатель идеального мира, где все хорошо и все работает. Так что, как бы ни было сложно, нужно улыбаться, демонстрируя, что вы самый расслабленный человек в мире.

Второе ключевое свойство event-менеджера – вера в то, что мир можно и нужно улучшить. Мы называем таких людей «командой отличников». Чтобы их найти, приходится отсмотреть много хорошистов.

Если бы мир был населен event-менеджерами, то все работало бы гораздо, гораздо лучше. Поезда, самолеты, магазины, курьеры. Но, вероятно, нервных людей тоже стало бы больше.

Особенность нашего рынка: охотнее платят за железо, чем за людей. Мы часто не ценим услугу, но всегда обращаем внимание на фирменные конструкции. Однако фактически это не совсем правильная инвестиция. Железо ломается реже, чем люди. А раз люди – чаще, значит, в них надо больше инвестировать, чтобы ломались меньше. И к инвестициям в людей относиться очень внимательно. Нужно вкладывать в людей, тогда они помогут вам сэкономить на железе.

Корпоративное мероприятие – модель компании, она говорит обо всей организации, о ее культуре и душе. Обман практически невозможен. Мероприятие покажет, кто вы на самом деле. Это же можно сказать и про государственные мероприятия, конечно.

Если вы не провели репетицию, не сделали два-три прогона на сцене, то вам некого обвинять, что на мероприятии что-то пошло не так. Просто примите этот риск. Хотя лучше – сделайте прогон.

Научиться безупречной логистике, а потом забыть о логистике. Вспомнить об эмоциях гостей. Увидеть, как в реальности работает то, что вы задумали.

Как-то раз к мастеру Шу пришел юный ученик и принес ему кофе с сахаром.

– Разве я просил кофе с сахаром, дорогой Ле На? Я попросил черный кофе. Просто кофе, без уточнений. Почему же ты решил, что я хочу кофе с сахаром?

– Учитель, вы не просили класть сахар. Но я подумал, что так лучше.

– Лучше? Сколько прекрасных идей, сколько прекрасных карьер загублено из-за желания сделать лучше, чем то, о чем тебя попросили…

Мастер Шу погрузился в воспоминания.

– Когда-то со мной работала прекрасная девушка. Ее звали И Ра. Она не ленилась и трудилась очень усердно. Все, что ей поручали, вызывало отклик в ее сердце, ничто не оставляло ее равнодушной. Но имелась одна проблема. Проблемка. Она не слушала, что ей говорят, старалась все улучшить, не сделав то, о чем ее просили. Если ее просили приехать на встречу, чтобы обсудить что-то с Клиентом, она придумывала, как сделать лучше, чтобы не тратить время Клиента. Когда у нее что-то не получалось, она старалась все исправить и поэтому опаздывала на встречи, срывала сроки, могла загнать подрядчиков.

Когда заказывали сытную еду, И Ра могла твердо пообещать привезти пирожки, но вместо этого привозила молекулярную кухню, мексиканские специи и жареный африканский картофель. И Ра почему-то решала, что это лучше пирожков, хотя мероприятие было в концепции Русская Масленица… Когда заказывали романтическую музыку, И Ра твердо обещала нечто романтическое. Однако в итоге звучало горловое пение тувинских шаманов. И Ра думала, что так интереснее, но танцевать под это никто не мог. Как-то раз ей поручили построить шатер, но, к счастью, успели найти другого менеджера, и никто не погиб.

Постепенно, один за другим подрядчики стали от нас отворачиваться. Клиенты не хотели размещать у нас заказы. Ведь было невозможно предсказать, что случится в следующий момент. И Ра стала словно живой миной. Никто не мог угадать, куда она приедет, где будет завтра, когда выполнит работу и что именно сделает. И только в одном можно было быть уверенным: то, что попросили, И Ра не сделает.

К счастью, И Ра была не только деятельной, но и красивой. Однажды она решила, что некоему молодому человеку будет лучше, если он женится на ней. Она уволилась и занялась строительством счастья своего мужа. Больше я ее не видел. Но я хорошо выучил жизненный урок, который она своей добротой и мудростью преподнесла нашему агентству. В работе важна обязательность, а не только стремление сделать как лучше. Баланс межу договоренностью и оптимизацией следует соблюдать. Люди должны понимать, чего можно ждать от тебя, должны доверять тебе, зная, что обязательства будут выполнены. Не всегда нужно сделать лучше, чем просит Клиент. Иногда достаточно сделать так, как он просит. И тогда тебя будут ценить. Понятно ли это, дорогой Ле На?

– Понятно, учитель. Простите меня.

– Ну, на этот раз твоя забота уместна. Я пью кофе с сахаром. Спасибо!

И мастер Шу тепло рассмеялся, прихлебывая сладкий кофе.

– Как мне добиться успеха в профессии евентиста? – спросил молодой человек мастера Бу.

– Очень просто. Нужно просто 10 000 часов делать мероприятия. Не ходить на работу, не находиться на работе 10 000 часов, а именно делать столько времени. И вы, скорее всего, станете непревзойденным евентистом, евентистом-гением.

– Так ли это? – усомнился молодой человек.

– Конечно. Недавно я прочитал исследования о 10 000 часов в книге Майкла Гладуэлла.

Двадцать лет назад психолог Андерс Эриксон вместе с двумя коллегами провел исследование в Академии музыки в Берлине. Студентов-скрипачей разделили на три группы. В первую вошли звезды, возможные солисты мирового класса.

Во вторую – те, кого оценили как перспективных.

В третью – студенты, которые вряд ли могли бы стать профессиональными музыкантами, в лучшем случае – школьными учителями. Всем задали один вопрос: сколько времени вы практиковались с того момента, как впервые взяли в руки скрипку, и до сегодняшнего дня?

Почти все студенты начали играть примерно в одном возрасте, лет в пять. Первые несколько лет все занимались около двух-трех часов в неделю. Но лет с восьми стали появляться различия. Лучшие студенты упражнялись больше всех остальных: к девяти годам по шесть часов в неделю, к двенадцати – по восемь часов, к четырнадцати – по шестнадцать, и так до двадцати лет, когда они стали заниматься – то есть целенаправленно и сосредоточенно совершенствовать свое мастерство – более чем по тридцать часов в неделю. К двадцати годам у лучших студентов набиралось до 10 000 часов занятий. В багаже середнячков было 8000 часов, а у будущих учителей музыки – не более 4000.