Сергей Толкачев - Активные данные. Философское программирование

Какой бы сложной не была программа, до тех пор, пока исполнительный механизм будет следовать ее логике, этот механизм не создает новых знаний. И в этом отличие машин Тьюринга или фон Неймана от динамических нейронных моделей. Машины такого типа не могут работать без загруженных в них программ, а наш головной мозг работает без центрального процессора и без внешнего программиста. Теперь на вопрос: «Может ли машина мыслить?» рассудительный программист мог бы ответить так: «Одна машина мыслить не может точно, а вот множество взаимосвязанных машин с определенными новыми свойствами, похоже, что да. И кто знает, возможно, что Интернет – это прототип нового поколения умных машин?».

Возвращаясь к ДНК и базовым моделям вычислительных машин, в которых данные интерпретируются однозначно, можно сказать, что в основе этого лежит буква . В формальных грамматика такой объект называется Терминалом . Действительно, для заданного алфавита, любая система должна распознавать букву из этого алфавита, однозначно. И любая буква, поступающая на вход такой системы, также должна иметь единственное значение. После того, как входное устройство передало сообщение процессору, буквосочетания будут интерпретироваться в соответствии с логикой внутренней программы, которая может быть весьма сложной и иметь свое состояние. Но если заглянуть в память машины, мы увидим статические последовательности «букв, которые могут быть изменены только центральным процессором по командам программы.

Хотя алфавиты, с которыми работают компьютеры, меняются часто, неизменной остается двоичная система, на базе которой строятся более мощные структуры – машинные слова, шестнадцатеричные символы, юникод, и т. п. А вот базовая спецификация языка, на котором записаны коды биологических программ не меняется на протяжении миллиарда лет! И более того, это язык, в основании которого лежит очень простой алфавит. Можно сказать, что геном человека – это программа, написанная всего четырьмя буквами. Если бы нам удалось построить аналогичную основу систем программирования, то продолжительность жизни программ увеличилась бы существенно, и это то направление, в котором работают конструкторы виртуальных машин.

Совсем иная ситуация возникает, когда мы используем слова . Слово естественного языка не может быть определено однозначно, потому что его интерпретация происходит в системах с различными ассоциативными связями и состояниями. Одно из ключевых свойств нейронных сетей, это неоднозначная интерпретации входного сообщения, которая зависит от контекста или состояния этой сети. Каждый человек или каждая активная нейронная сеть, получив сообщение, поймет его по-разному и более того, одно и то же сообщение будет воспринято иначе одной и той же системой в разное время. Интересно, что такое свойство нейронных систем, хорошо согласуется с физическими свойствами неопределенности и относительности – два наблюдателя не в состоянии синхронизировать свои знания.

Поток слов, поступающих в нейронную сеть, вызывает возмущение ее состояния, которое можно представить себе как волнение поверхности воды от падения капель дождя. Такой образ, совсем далекий от строгих определений, к котором привыкли алгоритмические программисты, вряд ли смутит человека, не знакомого с формальными грамматиками, но неоднократно наблюдавшего волнения воды. А поскольку наша задача при создании новых «умных» систем, будет очень похожа на моделирование волновых процессов, мы надеемся, что подобные аналогии помогут с формированием образного представления о том, как такое решение может работать.

Среди программистов не бывает бедных. Они по сути своей профессии всегда должны иметь достаточно средств или возможностей, чтобы получить доступ к компьютеру. И не обязательно его покупать – очень часто программисты работают на чужих компьютерах, но именно «власть» над компьютерами, физическими или виртуальными, делает программиста собственником в самом положительном смысле этого слова. Некоторые программисты зарабатывают много денег, а у других, денег достаточно, чтобы получать удовольствие от любимого дела. Достаточно – очень интересное слово! В одном случае оно может определять условие, а в другом, количество, как и категория бесконечность , которая в одной математике – число, а в другой – процесс. В древности, люди употребляли слово много для обозначения совокупности предметов, а правила счета в самой старой троичной системе ( 1, 2, много ) были очень просты: 1+1=2; 2+1=много; много+много=много . По аналогии с такой троичной арифметикой слово достаточно можно применить как критерий в нечёткой логике человеческих ценностей. Для программистов различные логики и операции над лингвистическими значениями, являются естественной и рутинной нормой. Например, вместо двоичной системы счисления или булевой логики, в современном программировании для определения двоичного состояния битa памяти, используются троичное значение, которое может быть: 1, 0 или null(если значение неопределено или недоступно) и большинство современных компиляторов это учитывают. A такие лингвистические переменные, как « лучше » или « хуже », согласно Л. Заде, можно свести к функции или набору числовых параметров, и уже к ним применять стандартные алгебраические операции.

И вот здесь на нашей сцене появляется деловой человек (бизнесмен), для которого подобные логические и лингвистические проблемы не относятся к категории значимых, а понятие богатство по обыкновению, это количество, которого всегда не достаточно.

Если посадить рядом бизнесмена и программиста, разговор между ними получается очень сложным. У делового человека и у программиста разное практически все: словарный запас, парадигмы мышления, критерии, стиль жизни, и ко всему этому, долгая история взаимного недоверия. Но есть нечто, объединяющее их вопреки всем различиям. Дело или действие, это то, ради чего, в конечном счете, программист пишет программы, и если во всех рассуждениях, наряду с физиком и математиком, он будет прислушиваться к мнению делового человека, а иногда и обращаться к нему с идеями или предложениями, то от этого безусловно выиграет не только наша книга.